Помощница Темного Графа
Шрифт:
– Завел вместо тебя, когда ты разорвала помолвку.
Руфус оттолкнулся от пола и описал круг надо головой Александрины.
– У вас не слишком хорошая аура, миледи, – заметил кот. – Вам бы ее почистить. И убрать из головы все темные мысли.
– Ты еще и очень умный, – слабо улыбнулась Александрина. – Тогда ты должен чувствовать мою боль и переживания за сына.
– Да, я слышал ваш разговор, – признался Руфус. – Но я могу только видеть ауру и больше ничего. А у вас с ней серьезные проблемы. Не запускайте их,
Глава 29
– Помнишь, Реймонд, как ты в этой лаборатории сделал для меня призрачных райских птиц? И они летали вокруг меня. Было так красиво...
Александрина задумчиво прошлась по комнате, скользнула взглядом по столу, на котором стоял хрустальный шар, едва заметно улыбнулась, и остановилась у книжных шкафов.
– Какие только опыты с оптическими иллюзиями я тут не ставил, – Реймонд не собирался придаваться романтическим воспоминаниям. Зачем? Ему это не надо.
– А еще ты показал мне северное сияние, оно висело под потолком и светилось всеми цветами радуги, – Александрина села на край стола и посмотрела вверх. – И эти милые феи оказались как раз посреди сияния, – указала она на нарисованных девушек с крыльями. – Ты сказал, я похожа на эту, – кивнула она на фею в бледно-желтом прозрачном одеянии, едва прикрывавшим ее идеальную фигуру.
– Наверное, так и было, – пожал плечами Барр, начертил на полу меловой круг, указал на центр:
– Встань сюда.
– Ты забыл об этом? Совсем забыл все, что связано со мной? – грустно вздохнула Александрина.
– Я не вспоминаю об этом. Давай займемся тем, ради чего ты сюда пришла, – напомнил ей Реймонд.
Александрина заняла указанное место и украдкой смахнула слезу. Так, чтобы Барр заметил. Он усмехнулся. Неужели Александрине так важно, чтобы он сходил от нее с ума? Женское тщеславие? Или нечто другое, более глубокое? Но Реймонду это уже не важно. Для него все завершилось.
– Прости, – поспешно произнесла она. – Ты прав. Прошлое ушло, и его не вернуть.
– И не надо, – Барр начал читать заклинания. Вокруг Александрины вырос серебристый искрящийся столб и уперся в потолок. Реймонд проверил наличие любовной магии, магии сглаза и порчи. Ничего подобного не было. На Александрину вообще не накладывали никаких заклятий.
Искрящийся столб медленно погас.
– Нет, Александрина, никто не применял к тебе магию. Все только в твоей голове, тут я ничем помочь не могу. Обратись к врачу, если тебя беспокоит твое состояние. Скорее всего это нервы и усталость.
Только от чего ей уставать и от чего нервничать? Ну, подумаешь, муж старше? Это обычное дело. Ревнует? Тоже бывает. И тоже ничего в этом особенного нет. Не надо давать к ревности повода.
Реймонд
– Спасибо тебе, – подняла на него глаза Александрина. – Теперь я точно знаю, что все сама напридумывала. Признаюсь, у меня в жизни все не так безоблачно, как я старюсь себе внушить. Я хочу быть счастлива.
– Значит, будешь, – заверил ее Реймонд. – Мы сами творцы своего счастья. У тебя есть сын, ты его любишь. Это прекрасно.
– Да, конечно. Но материнская любовь – это нечто совсем иное. Это не любовь между мужчиной и женщиной.
– Я догадывался, – усмехнулся Реймонд. И зачем она говорит очевидные вещи?
Александрина прошлась вдоль стеллажей. Коснулась тонкими пальцами стеклянных приборов.
– Все в идеальном порядке, как всегда.
– Я педант до мозга костей, – Барр ждал, когда она уйдет. Выпроваживать Александрину не хотелось.
– Странно, я словно вернулась не несколько лет назад. Когда была беззаботной и влюбленной девочкой. Я помню каждую мелочь в твоей лаборатории. Вот эту коблу ты использовал для создания северного сияния. Мне показалось, ты добавил в нее кусочек майской радуги. Помнишь, тогда была сильная гроза? Мы гуляли по парку за домом. Я страшно испугалась. Молнии сверкали совсем рядом, гремел ужасный гром. Я побежала в дом, ты догнал, обнял меня и успокоил. Потом ты стояла на балконе и не хотел уходить. Смотрел в темное небо, ветер трепал твои волосы. Я звала тебя, а ты смеялся и говорил, что грозу не надо бояться. Что это всего лишь природное явление. И что из радуги получится отличное северное сияние.
– Я обманул тебя. Просто хотел успокоить.
– Так ты тоже это помнишь? – глаза Александрины вспыхнули радостью.
– Ты начала рассказывать, и я вспомнил, – надо будет для Амелии сгенерировать северное сияние на звездном небе. Чтобы звезды сверкали как бриллианты величиной с кулак. И чтобы от северного сияния шел нежный хрустальный перезвон. Ей наверняка понравится. А на Александрину тогда это впечатления не произвело. Как и танцующие райские птицы. Да, он вспомнил все это, но в душе ничего не шевельнулось.
– Я теперь часто стала вспоминать прошлое.
– Зря. Это только понапрасну тревожит душу.
– Но это прекрасные воспоминания. Тогда мы любили друг друга. Так трогательно, нежно. Ты привозил мне с охоты букетики лесных цветов.
– Наверное, это и правда трогательно. Вспоминай, если хочешь. Если тебе это приятно и радует душу.
– А тебе это неприятно? – подняла на Реймонда влажные глаза Александрина. Их подернула поволока. Когда-то за такой взгляд он был готов продать душу.