Помощники Ночи

Кук Глен Чарльз

– Так оно и есть.

– Почему.

– Я не хочу терять место. Я приехал в Брос, дабы быть в центре событий. Мне нужна работа для того, чтобы остаться здесь.

– С имперских времен мои предки служили великим семьям. По крайней мере, так гласит семейное предание.

Единственно мудрое высказывание из этой легенды, так это то что каждый дом есть отражение своего хозяина.

– То есть крепость разваливается, а прислуга неряшлива из-за того, что таков сам Бруглиони?

– Да. Палудану не нравится, в каком состоянии находится цитадель. Но бороться

с ночью слишком хлопотно.

– Хм?

– Ой. Я не имею в виду что-либо сверхъестественное. Я говорю в духовном смысле. То есть ночь всегда будет опускаться на мир, несмотря на все усилия победить ее. Так зачем мучаться? К чему испытывать чувство неудовлетворенности?

– Понятно. Есть ли здесь что-нибудь такое, что я могу показать Палудану и Гервасу, когда они решат узнать, по какому поводу весь сыр-бор?

– Будет.

– И как же, по вашему мнению, к этому относится Гервас?

– О чем вы говорите?

– Не заинтересован ли Гервас в том, чтобы все осталось по-прежнему? Он берет взятки? Я не нашел никаких доказательств, но мне почему-то так кажется.

Слова Элса удивили кухарку.

– Я так не думаю. По крайней мере, он не стал бы этого делать. Даже если бы в его голове зародились подобные мысли.

– Но он может быть заинтересованным в этом?

– Не исключено. Однако Гервас больший Бруглиони, чем остальные члены семьи, которые сбежали в сельскую местность. Которые не хотят возвращаться.

То же самое говорил Элсу и Поло.

– Вот, значит, как. Тогда трудностей не возникнет. Продолжайте в том же духе. И найдите мне парочку смутьянов, с которыми я мог бы расправиться. Дабы напомнить остальным, что незаменимых у нас нет.

Элс застал Поло с господином Грациа.

У нас тут самостоятельные подсчеты, – доложил Поло. – Палудан Бруглиони тратит в год тридцать тысяч дукатов и половина из этой суммы идет на выплату жалования несуществующей прислуге за невыполненную работу и торговцам за товар, который мы в глаза не видели.

– Ясно. Господин Грациа! Неужели вы полагали, что никто никогда не узнает об этом?

Грациа пожал плечами. Как и те, кого уличили в подобном мошенничестве, он понятия не имел, почему не задумался о возможных последствиях.

– Поло, ты принес в конце-то концов мне бумаги? – спросил Элс.

– Нет. Я постоянно наведываюсь к фабриканту на площадь Нафтали. Но у них так и не появился товар. Я не успел сходить в деведийский квартал.

– Ладно, я сам этим займусь. Продолжай проверку отчетов господина Грациа. – Элс похлопал того по плечу. – Грандиозное воображение, сэр. Воистину грандиозное.

– Вы не скажете Палудану?

– Нет, но до тех пор, пока вы помогаете мне приводить здесь все в порядок. А если вдруг ваше рвение ослабнет или же вы вновь попытаетесь сжульничать, то тогда вам придется подготовиться к встрече с отцом Обиладом.

Элс попытался проскользнуть незаметно через служебный вход. Не вышло. Так или иначе, за ним следили.

Сначала его беспокоило, кто и зачем шпионит за ним, затем он решил, что это неважно.

Их было всего двое, и они плохо разбирались в своем деле.

Элс ушел от преследователей неподалеку от дома Анны Моциллы. Мысли о ней на мгновение отвлекли Элса. Но позже они могли с лихвой его вознаградить. Ша-луг направился в деведийский квартал.

Деведийские старейшины признавали, что в городе живет двадцать тысяч девов. По слухам, в несколько раз больше. Если это правда, в центре враждебной епископской веры жило больше девов, чем в самих Святых Землях. Однако в Шурит города не могли расширять свои границы, за исключением тех, что располагались на побережье моря Прародительницы. На побережье, где завоеватели с запада основали собственные военные княжества и королевства.

В диаспоре девов было куда больше, чем в безумной стране, которая их породила.

Элс попытался, правда неудачно, представить, каково то жить в тех сумасшедших землях среди Ирианских источников, где земля беспрерывно изрыгала магию, которая искажала все вокруг, плодила новых злобных духов, питала Помощников Ночи и совершенно случайно высвобождала единственную силу, которая могла сдержать наступление льда.

Даже в нынешние дни рожденные в Шурит девы хотели покинуть родину и предоставить ее халдарским завоевателям или праманским освободителям в качестве их нового места обитания. А может, и наоборот.

Пусть сносят друг другу головы среди магических источников. Однажды тот, имя кому легион, отчистит землю ото всех, оставив лишь своих избранников.

Аарон, Айс, Келам и другие пророки, заложившие основы арианизма, который затем преобразовался в халдаренизм, покинули Святые Земли, как только их проповеди и свидетельства принесли им достаточно пожертвований, которые позволили путешествовать без надобности спать под мостами. Они бродили по Броской империи, неся послание тем, чьи жизни были наполнены отчаянием.

В основном, пророки проповедовали, свидетельствовали и исполняли чудеса вдалеке от Ирианских источников, в провинциях, которые теперь являлись частью Луцидии или Восточной империи.

Когда Элс направился в южный район города, то начал ощущать какое-то сильное и волнующее напряжение. Произошло что-то очень важное. Должно было случиться нечто еще более значительное. Все чувствовали надвигающуюся угрозу.

Когда Элс спрашивал кого-нибудь из прохожих, никто не отвечал ему. Жители с огромным подозрением относились к чужестранцам с белокурыми волосами.

Все мог объяснить деведийский агент.

Ничего не предвещало бурю, но девы и дайншау торопливо сновали туда-сюда, словно пытались завершить все свои дела до прихода дождя.

Элс вошел в крошечный канцелярский магазинчик. Знак на товарах мастера гласил, что здесь можно найти самую лучшую бумагу в Бросе. Когда ша-луг открыл дверь, зазвенел колокольчик, и на его звон из заднего помещения вышел обыкновенный, сгорбленный, старый дев. Черты его лица скрывались под зарослями кудрявых, седых волос. Он опирался на трость. Торговца окружало облако химических запахов.