Помойник
Шрифт:
— Привет! — поздоровался я, возвращая ее на землю.
— А-а?..
— Владимир, — представился я.
— Татьяна, — назвалась она, улыбнувшись мне все той же кривоватой улыбкой. — Простите, я невольно слышала часть вашего разговора.
— Пустяки, нам от людей скрывать нечего.
— Ну, все же как-то неловко. Знаете, я лежу в палате с двумя старушками — милыми созданиями. И за день они уже довели меня до белого каления своими расспросами и наставлениями. Одно убежище от них — курилка, — оправдываясь, сказала Татьяна. У нее был удивительно красивый голос — низкий и мелодичный. К счастью, побои, нанесенные бывшим
— С моими соседями аналогичная история. Почему-то у некоторых в больнице просыпается педагогический дар — неуемная страсть к поучительству. Однако, несмотря на это, пойду, отдохну в палату, — вздохнув, заметил я.
— Разумеется, отдохните — у вас такая напористая родственница.
— Что есть, то есть. До скорой встречи, — я поклонился Татьяне, затушил в пепельнице сигарету и поковылял из курилки. На ближайшее будущее у меня были обширные планы. Как-то: размышление над предложением Шуры, чтение принесенных ею детективов и, само собой, лечение полученных боевых ранений. Поэтому скучать мне не придется.
Глава вторая
Если я еще питал слабые иллюзии насчет того, что меня все-таки оставят на прежней работе, то в воскресение утром они окончательно развеялись.
Сразу после завтрака ко мне в больничную палату пришел менеджер нашего бутика Гарик. С собой он принес бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет, которые водрузил на мою тумбочку, сдвинув с нее газеты и грязную посуду. Потом, разместившись на стуле, протянул мне конверт с деньгами. Чтобы, стало быть, я ни в чем не знал себе отказа. Конечно, в пределах выделенной суммы.
Мы потолковали о том, о сем. Но главным образом — о его предстоящей поездке в Турцию. Ведь тогда в магазине он тоже пережил сильнейший шок и теперь нуждался в отдыхе.
Чувствовалось, что Гарика тяготит пребывание в больнице, со всеми ее малоприятными атрибутами и лекарственными ароматами. В самом деле, кому это понравится и к тому же воскресным днем. Посещение больницы всегда испытание для впечатлительного человека, коим, несомненно, он являлся.
Не меньше Гарика тяготила возложенная на него миссия. Заключалась она в том, что он должен был сообщить мне: к сожалению, дирекция бутика больше не нуждается в моих услугах. Но мне будет выплачено повышенное выходное пособие. Поэтому я смогу спокойно, не испытывая серьезных денежных затруднений, подыскать себе новое место работы, которое соответствует моему нынешнему физическому состоянию.
— Володя, мы все считаем, что с тобой поступили несправедливо. Но таковы законы нашего отечественного бизнеса. Потом, по-моему, так даже лучше. Ты поставлен в известность и сразу начнешь думать, как тебе устроить свое будущее.
— Я уже думаю, как его устроить, — сказал я.
— Вот видишь! Нет, ты можешь судиться с дирекцией бутика, чтобы тебя восстановили в твоей прежней должности. Но, лично я, не рекомендую. Тебе понадобится много времени, денег и здоровья. И не факт, что ты выиграешь дело. Совсем не факт, — заявил Гарик, постукивая пальцами по зеленоватому портфелю с золотыми застежками, лежащему у него на коленях.
— Не в моем характере судиться.
— Правильно. Давай держись, и не унывай.
— Замечательный у тебя, Гарик, портфель, — с восхищением заметил я.
— Из натуральной кожи крокодила, — похвастался он, предлагая
— Ты берешь его с собой в Турцию?
— Да, а что?
— Ты осторожнее с ним там. Турки запросто могут упереть. На твоем месте я оставил бы его дома, — посоветовал я на прощание Гарику, пожимая ему руку. В принципе, он был неплохим парнем, и я, наверное, напрасно это сказал. Теперь перед отъездом у него прибавится тяжелых дум. Но, действительно, будет жалко, если украдут этот портфель из натуральной кожи крокодила с золотыми застежками.
— Радуйся, Володя, что в твоем магазине такие совестливые, порядочные люди, — заметил мой сосед по палате Коля, когда за Гариком закрылась дверь. Коля был мелким предпринимателем, владевшим торговой точкой на Черкизовском рынке. Он успешно выкарабкался из крупной автокатастрофы, сломав себе только ключицу, помяв бока и поставив шишку на лбу.
— Я только этим и занимаюсь, — ответил я.
— Вот мой двоюродный брат Герман тоже был охранником. Работал на продуктовом складе. И во время одного его дежурства склад ограбили, а самого связали и избили до полусмерти. Так его начальник — ну, чисто бандитская рожа — заподозрил Германа в соучастии ограбления. И заставил возмещать причиненный ущерб из собственного кармана. А тебе, Володя, повезло. Эти твои из магазина — люди приличные. На коньяк и коробку конфет разорились. Повышенное выходное пособие обещали выдать. Поэтому, я считаю, радуйся.
— Экий ты чудной мужик, Коля! Чему ему радоваться? Он что умом тронулся? — возразил с койки в углу второй мой сосед Спиридон Михалыч — проще, дед Спиря. Пошел пенсионер субботним утром в магазин за подсолнечным маслом и куриными яйцами, поскользнулся на обледенелых ступенях, упал и сломал ногу. — Человека искалечили, когда он защищал хозяйское добро. Человек, можно сказать, стал инвалидом. А начальники от щедрот своих раскошелились на какие-то конфеты и дешевый коньяк.
— Володя, а что турки и впрямь могут стащить тот его портфель? — поинтересовался Коля.
— А кто им помешает? Не ты же. Украдут — и глазом не моргнут, — ответил за меня дед Спиря. — Вороватый народ, в точности как наш.
Разговор моих соседей по палате продолжал проистекать примерно в том же русле. Не вступая в него, я, зевнув, лег на кровать и повернулся лицом к стене.
В армии я служил на севере в морской авиации в технической службе аэропорта. Иногда в выходные, покидая часть, я отправлялся на берег моря. Вот и сейчас мне хотелось побродить в одиночестве по берегу холодного северного моря.
Если у меня еще теплилась надежда, что я останусь с Мариной и буду, как и раньше, жить у нее, то после обеда и она полностью исчезла.
Марина пришла во второй половине дня. Опустилась на скрипучий стул, стоящий возле моей кровати, и, чтобы подчеркнуть важность момента, положила ладонь мне на руку.
— Прежде всего, Володя, как твое здоровье? — с придыханием спросила она. — Как ты сам?
— Гораздо лучше.
— Ты говоришь это серьезно?
— Разумеется.
— Тогда отлично. Володя, нам нужно с тобой объясниться, — выдержав паузу, многозначительно произнесла Марина. — Понимаешь, твоя травма и то, что у тебя проблемы с работой — ерунда. Это не играет никакой существенной роли. Все дело в том, что я встретила человека, которого полюбила. Он меня — тоже.