Помойник
Шрифт:
— Ты-то, ради бога, не встревай, — осекла мужа Шура. — Пускай они сами между собой разбираются.
— И давно бы набили. Да руки не охота об него марать, — буркнул Алекс.
— Нет, я не могу! С вами прямо умора! Какие, однако, вы умники! Какие чистоплюи! Захотели заиметь бабки, совсем не прилагая никаких усилий. Ловкачи! К вашему сведению, так никогда не бывает! — огрызнулся Денис.
— Мы только и делаем, что прилагаем усилия. Все в пене от этих усилий. А в результате? Мы ровным счетом ничего не получаем, кроме одних твоих
Внезапно со звоном разлетелось стекло. Верблюжье одеяло, что занавешивало окно, откинулось в сторону, и в комнату проникла огромная лапа. Лапа была с длинными закругленными когтями и покрыта рыжеватой шерстью. Она вцепилась в горло Алекса и оторвала его от пола.
Какое-то мгновение все мы, как завороженные, смотрели на парня, который только что разговаривал с Денисом. Как он с вылезшими из орбит глазами, дергая в воздухе ногами, пытается разомкнуть страшную хватку. Но тщетно. Сделать этого ему не удавалось. Напротив, от его стараний освободиться хватка становилась лишь сильнее и крепче. Из-под лапы выступила кровь Алекса. Она начала стекать по шее хрипящего парня и дальше — по груди, окрашивая багровыми пятнами его свитер.
Все происходящее казалось нереальным. У меня даже промелькнула мысль, что мы находимся в кинотеатре на просмотре голливудского фильма ужасов.
Потом оглушительно, зажмурив глаза, завизжала Вика. Вскрикнула Шура и вместе с посеревшим Герой отбежала от кровати, стоявшей рядом с окном. Гарик с причитаниями забился в самый дальний угол комнаты. Фролик дрожал за столом крупной дрожью и часто моргал. Денис же совершал какие-то странные движения головой и руками, будто марионетка, которую дергал за веревочки пьяный кукловод.
Очнувшись от первоначального шока, я выхватил из кармана куртки пистолет и принялся стрелять наугад в окно. В кромешную темноту, как это представлялось из ярко освещенной комнаты.
И вскоре Помойник издал такой громкий рев, что у нас заложило уши. Но, по-моему, ревел он не столько от полученных ранений, а сколько — от удивления. Впрочем, как бы там ни было, он разжал свою лапу и выпустил Алекса. Тот с грохотом рухнул на пол и растянулся на нем в нелепой позе, подвернув под себя левую ногу. Судя по тому, как сильно и неестественно была изогнута его шея, вероятнее всего, она была сломана.
Помойник, словно с великой неохотой, медленно убрал свою лапу из комнаты.
Спохватившись, Денис неуклюже, как-то боком, бросился к стене и выключил свет. Комната погрузилась во тьму, освещаемая лишь лунным светом, проникающим из окна с разбитым стеклом. Слышно было, как плачет Вика, шумно дышит Шура и тихо матерится Фролик.
В дальнем углу засветились разноцветные огоньки — это Гарик пытался торопливо кому-то дозвониться по своему мобильному телефону.
— Вызывай
— И службу спасения, — добавила Шура.
— Да, и службу спасения, — подтвердил он.
— Я всех их и вызываю, но у меня ничего не получается. Мой мобильник не фурычет. У него сели батарейки, — с отчаянием отозвался Гарик.
— Свяжись хоть с кем-нибудь.
— Каким образом, Денис? Говорю ж тебе, что у мобильника сели батарейки.
— У Алекса, вроде бы, была трубка, — вспомнил Фролик.
— Так возьми ее и позвони, — сказал Денис.
— Она у него в джипе.
— Ты что издеваешься, недоумок? Тогда нам от его трубки нет никакого прока!
Пригибаясь и поглядывая на разбитое окно, я осторожно приблизился к Алексу. Присел возле него на корточки и попробовал нащупать пульс на его запястье. Затем — на сонной артерии. Пульс нигде не прослушивался.
— Кажется, он того, мертв, — негромко заключил я.
— Что ты несешь?! Не может быть! — не поверил Фролик моим словам, подскочил ко мне и присел рядом с телом друга. — Алекс, что с тобой?! Давай, приятель, очнись!
— Не тормоши его. Бесполезно, — остановил я Фролика. — Наш Алекс отошел в лучший мир.
— Врешь!
— Нет. Он, действительно, отошел в лучший мир.
— Но почему? Что я теперь скажу его матери? Его бабушке? Младшему брату?
— Скажи, все как есть. Что Алекса задушил Помойник, — ответил за меня Гера и сам в свою очередь спросил: — Володя, как ты застрелил этого выродка?
— Вряд ли.
— Эх, если было бы так просто убить Помойника, его давно бы уже пришили. Сделали бы чучело и продали в музей, — вздохнув, заметил Денис. — Но он, паразит, на редкость живучий.
— Может быть, Володя, ты хотя бы напугал его своими выстрелами? — предположила Шура. — И сейчас он оставит нас в покое.
Нет, увы.
Я не напугал Помойника, и оставлять нас в покое он не собирался. Потому как именно в этот момент страшно затрещала входная дверь. Вся сторожка наполнилась ужасающим грохотом. Как при землетрясении, в семь баллов, заходили ходуном стены. Закачалась выключенная электрическая лампочка, свисавшая на проводе с потолка. Задрожали стол и стулья. Сдвинулись с места скамья и кровать. Сверху же на наши головы посыпалась какая-то труха. Но труха — это ерунда. Как бы придачу на нас не обрушилась и крыша!
Несмотря на то, что дубовая дверь была крепкой и надежной, с каждым новым ударом становилось все более очевидным, что долго она не выдержит столь яростного напора. Что, рано или поздно, она разлетится вдребезги.
— Денис, это что конец? — слабым голосом спросил Гарик. — Мы все погибнем?
— Не хотелось бы. Но возможно. И времени у нас в обрез. Попробуй позвонить еще раз по мобильнику. Чем черт ни шутит? Вдруг получится, — резко ответил он и заметался по комнате, будто ища в ней наиболее безопасное место.