Помпеи
Шрифт:
Он никогда не обращал особого внимания на женские наряды. Сабина часто говорила, что он не заметил бы, даже если бы она оделась в лохмотья. Но этот плащ принадлежал Корелии — в этом он был уверен. Попидий сказал, что Корелию заперли в ее комнате — а эта спальня принадлежала женщине. Но тела здесь не было. Ни здесь, ни снаружи. И впервые в душе у Аттилия вспыхнула надежда: Корелии удалось бежать! Но когда? И куда?
Он перебросил плащ через руку и попытался представить, что в такой ситуации стал бы делать Амплиат. Предположим, он запер все выходы и велел всем сидеть у себя. Но затем, где-то ближе к вечеру, настал такой момент, когда крыша начала обваливаться, и даже Амплиат должен был понять, что старый дом превратился в ловушку. А он был не такой человек,
Аттилий прижал плащ Корелии к лицу и вдохнул ее запах. Быть может, она пыталась убежать от отца. Она достаточно сильно его ненавидела. Но он никогда не позволил бы ей уйти. Аттилий представил, как обитатели этого дома устраивают процессию вроде той, которая удалялась с виллы Помпониана в Стабиях. Подушки или одеяла — обвязать голову. Факелы — чтобы освещать дорогу. И вперед, под каменный дождь. И куда дальше? Где здесь безопасное место? Где отыскать достаточно крепкую крышу, способную выдержать вес восьмифутового слоя пемзы? Никакая плоская крыша на это не способна — об этом даже и говорить нечего. Нужно что-то, построенное в соответствии с современными традициями. Лучше всего — купол. Но где здесь, в Помпеях, найти современный купол?
Аттилий выронил плащ и кинулся обратно на балкон.
Улицы заполнились людьми; они сновали туда-сюда в полумраке, словно муравьи по разрушенному муравейнику. Некоторые брели совершенно бесцельно: безразличные ко всему, сбитые с толку, по-мешавшиеся от горя. Аттилий увидел, как какой-то мужчина принялся спокойно раздеваться и аккуратно складывать одежду, как будто он собрался купаться. Другие двигались вполне осмысленно, в соответствии со своими планами поисков или бегства. Воры — или, быть может, законные владельцы; кто мог бы сейчас сказать точно? — тащили в переулки всякое имущество. Но хуже всего были те, кто бродил, тоскливо выкликая имена. Кто-нибудь видел Фелиция? Ферузу? Верия? Аппулею, жену Наркисса? Спекулию? Юриста Теренция Неона? Родители оказались разлучены с детьми. Дети плакали на развалинах домов. Время от времени кто-нибудь кидался с факелом в руках навстречу Аттилию, приняв его за кого-то другого — за отца, за мужа, за брата. Аттилий отстранял этих людей, отмахиваясь от их расспросов. Он был занят. Он считал кварталы, мимо которых проходил. Один, два, три... Каждый квартал, казалось, тянулся целую вечность. Аттилию оставалось лишь надеяться, что память его не подводит.
На южном склоне горы горело не менее сотни огней — словно причудливое созвездие, повисшее прямо над головами людей. Аттилий уже научился различать разновидности пламени, порожденного Везувием. Эти огни были безопасны — последствия уже свершившегося события. А вот ожидание очередного раскаленного облака, которое должно было вновь появиться над вершиной горы, наполняло Аттилия ужасом и гнало его вперед по разрушенному городу, заставляя забыть и про изнеможение, и про боль в ногах.
За углом четвертого квартала он обнаружил ряд лавок, на три четверти засыпанных камнем, взобрался по пемзовому склону на низкую крышу и присел у ее гребня. Гребень крыши отчетливо вырисовывался на фоне неба. Должно быть, где-то за ним находился какой-то источник света. Аттилий осторожно выглянул из-за гребня. За ровной площадкой, засыпанным строительным двором, виднелись девять высоких окон бани, построенной Амплиатом, и все они были ярко — вызывающе ярко — освещены факелами и множеством масляных ламп. Аттилий разглядел изображения богов на дальней стене и на их фоне — силуэты людей. Не хватало лишь музыки, чтоб решить, будто он видит какое-то празднество.
Аттилий соскользнул с крыши во двор и зашагал к термам. Освещение было столь ярким, что он отбрасывал тень. Подойдя поближе, инженер увидел, что силуэты эти принадлежат рабам. Они убирались в трех больших
Проскользнуть внутрь незаметно не представлялось возможным, и потому Аттилий просто вошел через открытое окно и зашагал через завалы пемзы. Пемза хрустела под ногами. Рабы изумленно уставились на него. Аттилий уже преодолел половину пути до парилки, когда его заметил Амплиат и с возгласом «акварий!» кинулся к нему наперерез, улыбаясь и раскинув руки, словно для объятия.
— Акварий! Я ждал тебя!
Висок Амплиата был рассечен, и волосы с левой стороны головы слиплись от крови. Щеки были расцарапаны, и кровь проступала через слой белой пыли, оставляя в ней красные бороздки. Уголки рта были приподняты, словно у театральной маски комедианта. В неестественно широко распахнутых глазах отражался яркий свет. Прежде, чем Аттилий успел хоть что-то ответить, Амплиат заговорил снова:
— Нам нужно, чтобы акведук заработал немедленно. Ты же видишь — у нас все готово. Если только вода пойдет, мы можем открыть термы уже сегодня.
Амплиат говорил очень быстро; слова так и сыпались из него. Казалось, будто он начинает новую фразу, еще не успев закончить предыдущую. Ему так много нужно было высказать!
— Людям необходимо, чтобы в городе хоть что-то работало нормально. Им нужно будет вымыться — это очень грязная работа, наводить порядок в городе. Но это не все! Это символ, который позволит им объединиться. Если они увидят, что термы работают, это придаст им уверенность. Уверенность — это ключ ко всему. А ключ к уверенности — вода. Вода — это все. Ты меня понимаешь? Ты мне нужен, акварий. Предлагаю пятьдесят процентов. Что скажешь?
— Где Корелия?
— Корелия? — Глаза Амплиата вспыхнули. Он почуял возможную сделку. — Ты хочешь Корелию? В обмен на воду?
— Возможно.
— Брак? Я охотно над этим подумаю. Он ткнул пальцем в сторону.
— Она там. Но я хочу, чтобы все условия были оформлены официально, через моих юристов.
Аттилий развернулся и зашагал прочь. Он прошел через узкий проем и оказался в лакониуме. Факелы, закрепленные на стенах, освещали небольшую парилку с ее куполообразным потолком. На каменный скамьях вдоль стен сидели Корелия, ее мать и брат. Напротив устроился управитель, Скутарий, и великан-привратник, Массаво. Второй выход из помещения вел в калдариум. Корелия подняла голову и взглянула на вошедшего аквария.
— Нам нужно уходить, — сказал Аттилий. — Всем. Немедленно.
За спиной у него возник Амплиат и перегородил проход.
— О, нет! — вскричал он. — Никто никуда не пойдет! Мы уже пережили самое худшее. Нам уже незачем бежать. Вспомни пророчество сивиллы.
Аттилий, не обращая на него внимания, продолжал говорить с Корелией. Девушка сидела недвижно, словно парализованная.
— Послушай! Камнепад — не главная опасность. Когда камнепад прекращается, со стороны горы дует огненный ветер. Я его видел. Он уничтожает все на своем пути.
— Нет-нет! Самое безопасное место — здесь, — решительно заявил Амплиат. — Уж вы мне поверьте! Тут стены в три фута толщиной.
— Ты хочешь спрятаться от жара в парилке? Не слушайте его! Если раскаленное облако дойдет сюда, вы изжаритесь, словно в печи! Корелия...
Он протянул руки к девушке. Та быстро метнула взгляд на Массаво. Аттилий понял, что они здесь сидят под охраной. Лакониум стал для них тюремной камерой.
— Никто никуда не пойдет, — повторил Амплиат. — Массаво!