Помрачение
Шрифт:
Кепарь утвердительно закачался, быстро-быстро, в такт трясущейся голове. Длинный милиционер придерживал коротышку за воротник. Игоря пока руками не трогали.
– Да врет он все, у меня в кармане...
– он неожиданно вспомнил, что в кармане у него именно тридцать рублей. И осекся.
– Вот видите, видите!
– осклабилось гнилозубо из-под кепаря.
– Да что с ними говорить, пойдем в отделение, - предложил длинный сержант маленькому.
– За что?
– возмутился Игорь.
– Там разберутся, - успокоил его маленький сержант.
–
Если бы паспорт не лежал в кармане сержанта, Игорь бы рванул от них во всю мочь. Пускай думают, что хотят. Догнать не догонят, стрелять, разумеется, изза таких пустяков не будут! Но паспорт-то был у сержанта! Коротышка и тут перехитрил его - своего документа он так и не нашел, и про это, казалось, позабыли.
– Кто по спекулятивным, вы что?!
– Игорь повысил голос, от возмущения он захлебывался словами. И знал заранее - ничто не поможет.
– Вы видели, вы доказать сможете?! За что невиновного человека задерживаете!
Оба сержанта заулыбались. Маленький прихватил Игоря за локоть снова, проговорил тихо:
– Пройдемте.
Игорь сделал шаг, из-за пазухи вывалилась книга.
Сержант подцепил ее на лету.
– Философией интересуетесь, или это тоже на продажу?
Игорь промолчал. Ему стало на все наплевать - пускай ведут, куда хотят, и делают, что хотят - он больше ни слова не проронит. Они зашли за магазин. Там было совсем темно. Коротышка в кепаре испуганно озирался, норовил выскользнуть из руки длинного милиционера.
– Что молчите?
– повторил сержант свой вопрос. Если бы не форма, Игорь врезал бы по лоснящейся морде этому наглому парню. Но приходилось сдерживаться.
– Интересуюсь, - ответил он.
– И сколько за него просили? Небось, тоже не меньше тридцати рублей?
Игорь молчал и думал - почему они остановились, почему не идут в отделение? Огонек предательской слабой надежды вспыхнул в нем - только не связываться, только...
– Значит, не признаете, что взяли у гражданина тридцать рублей?
– Взял, взял!
– подтвердил коротышка.
Игорь сжимал рот крепче, но все равно зубы мелко и противно стучали, в голове горячо и нудно пульсировала тяжелая кровь.
– Не хотите сознаваться - ваше дело. Но учтите: и продавец у нас в руках и покупатель. Свидетеля не нужно. Задержали вас на месте, так сказать, преступления. Протокол составить пара пустяков. А там пусть народный суд разбирается. А может, вы и вправду не виноваты!
Сержанты снова заулыбались. Заулыбался с ними заодно и коротышка. Бессилие, невозможность сделать что-нибудь, оправдаться - Игорь готов был голову расшибить о стену.
– Так значит, не хотите вернуть товарищу его деньги? спросил печально длинный.
– Да пускай подавится!
– Игорь выхватил из кармана три десятки, швырнул в лицо коротышке.
Тот ловко подхватил деньги, не дал им рассыпаться по снегу.
– Зачем так нервничать? Извинитесь перед гражданином...
Игорь отвел глаза, зубы выбили дробь.
– Извините,
– выдавил он с сарказмом.
– А вам, товарищи блюстители, огромное спасибо за все и низкий поклон!
– По-моему, он издевается, - предположил длинный.
– Да, наверное, хочет все-таки в отделение, - согласился маленький.
Игорь решил перехватить инициативу, дернулся.
– Простите, погорячился, - проговорил он.
– Только раз ему деньги отданы, пускай я книги возвращает - Дрюонов и Балашова!
Коротышка прижал авоську к груди, замешкался. Но потом вытащил книги.
– Бери, жлоб!
Игорь не успел протянуть руку. Длинный перехватил книги.
– А вот товар, как лишний соблазн для вас обоих, конфискуется!
– книги мгновенно исчезли за отворотом его шинели. И даже не заметно было, что там что-то есть - грудь как была колоколом, так и осталась. Коротышка явно не жалел об утрате, ухмылялся злорадно.
– Можете идти!
– сказал маленький сержант.
– И смотрите, не нарушайте больше.
Игорь развернулся в полнейшей прострации. Тут же снова стал лицом к милиционеру, преграждая тому путь.
– А мой Соловьев?
– спросил он, теряя остатки голоса.
– Соловьев тоже конфискован. У вас есть возражения?!
– он пристально поглядел Игорю в глаза.
Возражения, если они и были, тут же испарились. Только не связываться, только не связываться! Он развернулся, пошел прочь.
– Стойте! Вот ваш Соловьев!
– сержант протягивал книгу. Держите!
Игорь взял ее.
– Чтоб я вас тут больше не видел!
– донеслось в спину.
Не внходя на свет, к фонарю, Игорь остановился - у него не было сил идти дальше. Надо было постоять, прийти в себя. Он пронаблюдал, как оба милиционера скрылись из виду в дальней подворотне. Вздохнул. Надо бы пойти в отделение, все рассказать... и тогда... А что тогда? Ничего! Он отмахнулся от пустой мысли. Что-то клетчатое прошмыгнуло перед глазами. И откуда только силы взялись - в два прыжка он настиг гаденыша-коротышку, уцепил его за ворот.
– Стой, паскудина!
Коротышка пригнулся со страху. Видимо, он совсем не ожидал, что обманутый может быть где-то поблизости, надеялся, что тот без памяти несется к дому, счастливый от того, что избежал наказания.
– Давай сюда, гнида!
Игорь не ждал, пока коротышка сам достанет деньги. Он держал его одной рукой, другой шарил по карманам, в авоське, за пазухой. Деньги нашлись под кепарем. Коротышка, почувствовав, что лишается тридцатника, заверещал, принялся брыкаться, грызть Игореву руку зубами. Было очень больно, и Игорь выпустил подонка. Но деньги уже перекочевали в его карман. Оставалось только дать хорошего пинка. Игорь занес ногу... Сзади его цепко захватили под локти. Он не мог ни развернуться, ни нагнуться - хватка была железная. Коротышка, почувствовав себя на коне, первым делом вырвал из кармана бумажки, комкая сунул их под кепарь. Потом размахнулся и ударил Игоря по подбородку, выше достать не смог.