Пончик идёт по следу
Шрифт:
В левом боку у меня давно уже ноет, да и Бобик бежит не так легко, как вдруг автобус снова останавливается и из него появляется Фуражкин. С корзиной.
Местность, в которой мы оказались, мне совершенно неизвестна. Это окраина с рядами новостроек по одну сторону и редким лесочком по другую сторону дороги.
— Далеко… заехал… — Бобик с трудом переводит дыхание.
Мы семеним за Фуражкиным на приличном расстоянии, почти не скрываясь. Фуражкин останавливается, чтобы перейти дорогу. Немного переждав, мы снова пускаемся за ним.
Вдали от перекрёстка мы замечаем очень
— Цирк это! — говорю я Бобику. — Шапито!
— Ничего себе! — удивляется Бобик.
Вот куда попали все пропавшие коты и кошки. Все девяносто девять! И Лаврик вместе с ними!
— Ты понял, нет?! — кричит Бобик. — Он их в цирк сдаёт! Одно непонятно! Почему они не сбегают, почему не возвращаются назад?
— Непонятно… — бормочу я.
Но меня это волнует меньше всего, а больше всего на свете я хочу добраться до Лаврика и вернуть его домой. Нечего ему делать в бродячем цирке! Он ведь никакой не артист, а самый обыкновенный кот, который даже на форточке не может усидеть!
Фуражкин подходит к цирку, и теперь он не кажется таким огромным и опасным на фоне разноцветного шатра с высоким куполом. Постояв секунду, он входит внутрь.
Мы бросаемся к цирку. Но метров за сто до него нам становится ясно, что кошки с котами находятся в вагончиках, которые полукругом расположились в сторонке.
— Они там! — кивает на вагончики Бобик.
Мы уже собираемся взять штурмом один из них, как вдруг из вагончика появляются несколько котов в разноцветных шляпах во главе с большим белым котом в чёрном цилиндре.
Мы ошарашены. Кот поглядывает на нас с презрением. Остальные вообще словно не видят нас.
Бобик смотрит на цирковых, ничего не понимая. Он пёс свободный. Вернее, почти свободный, но мне, как псу, у которого есть хозяин, становится ясно сразу, что коты, хоть и попали сюда не по своей воле, прижились, и им в цирке даже очень нравится. Да хотя бы уже потому, что самый главный из них красуется в чёрном цилиндре, а на других — весёлые разноцветные шляпы с узкими полями.
— Здравствуйте, — вежливо здороваюсь я.
Коты в ответ даже не шипят. Ноль внимания, фунт презрения.
— Простите, — продолжаю я, — не могли бы вы ответить на один очень важный вопрос?
Коты собираются пройти мимо, но тут не выдерживает Бобик.
Ощерившись, пёс становится у них на пути и выкрикивает:
— Эй вы, отвечайте, когда спрашивают! — и почему-то добавляет: — Шуты гороховые!
Коты вздрагивают, но всё-таки в драку не лезут, видно, решают поберечь свои котелки.
— Не скажете ли вы, уважаемый кот… — обращаюсь я к главному коту.
— Котецкий! — важно перебивает кот в чёрном
— Что, простите? — переспрашиваю я.
— Мой сценический псевдоним, — кот надувает щёки. — Котецкий! Честь имею!
Кот решительно собирается уйти.
— Вы Лаврика знаете? — кричу я.
— Лаврика? — Котецкий удивлённо таращится. — Разумеется! Это очень приличный кот.
— Где Лаврик? — с надеждой в голосе спрашиваю я.
— Валяйте, сообщайте точный адрес! — приходит на помощь Бобик.
— Адрес… м-м… — мычит Котецкий. — Не припомню, к сожалению… Но о Лаврике мне слышать доводилось.
— Что значит — слышать? — сердится Бобик. — В каком он вагончике?
— Вагончике? — пуще прежнего изумляется Котецкий. — Разве он живёт в вагончике?
Котецкий поворачивается к своим котам. Те мотают головами.
— Лаврик не является артистом нашего цирка! — заявляет Котецкий. — Его здесь нет.
— Хватит голову морочить! — злится Бобик и угрожающе надвигается на котов.
Котецкий, как ни странно, не выгибает спину и не шипит, он, наоборот, старается улыбаться, но улыбка получается кривой и жалкой.
— Честное слово! — бормочет кот. — Нам совершенно ничего не известно о судьбе Лаврика с тех самых пор, как мы оказались в этом чудесном цирке, который стал нашим домом и местом, где мы с удовольствием зарабатываем на кусок хлеба.
— С каких это пор коты жрут хлеб? — с иронией замечает Бобик.
— Это образно выражаясь. А вообще, у нас отличное трёхразовое питание. Мы же… — Котецкий кокетливо поправляет на себе цилиндр, — артисты цирка-шапито Аристарха Плюща! Мы — гвоздь программы «Уши, лапы, сто хвостов — под куполом цирка!»
— Ха! — веселится Бобик. — Уши-лапы!.. Ха-ха-ха! Сто хвостов!..
— Сто хвостов! — обиженно повторяет Котецкий. — И ничего смешного не вижу! Мы работаем три представления — утром, днём и вечером! И после бездомной жизни бродяжек и побирушек мы наконец-то узнали новую настоящую жизнь! Когда мы нужны публике, а публика нужна нам — это так прекрасно! Публика и аплодисменты! В этом смысл жизни!
— Но ведь вас похитил Фуражкин и силой притащил сюда! — с досадой произносит Бобик.
— Ну и что? — улыбается один из котов в шляпе в красно-жёлтую полосочку. — Мы Фуражкину за это даже очень благодарны.
— Но ведь он всегда кричал, что искалечит и застрелит вас! — не унимается Бобик. — И палками кидался!
— Ну и что? — отвечает ему кот в шляпе в жёлто-зелёную полосочку. — А притащил сюда!
— И не искалечил! — добавляет кот в синей шляпе. — И не застрелил!
— Но он ведь вас, наверное, продал! За бумажки… как их?.. За деньги! — не отстаёт Бобик.
— Каждый на этой земле выкручивается, как может! — вздыхает Котецкий. — А Аристарх Плющ денег за нас не жалеет! Да и мы в долгу не остаёмся публика от нас в восторге!