Пони бледный
Шрифт:
— Чепуха, направленная на смятение народных масс, — шепнул Сталин Пинки Пай, — Не более, чем суеверия, основанные на низкой грамотности народного класса и мракобесии.
— Узрите же силу Великой и Могущественной Трикси!..
Подчиняясь свечению ее рога, «секретный торт» поднялся со своего места, взмыл в воздух, качнулся… И обернулся футбольным мячом. Который через секунду стал цветочным горшком. А через две — колесом.
Пони в зале восхищенно загалдели.
— Занятно, — холодно сказал Сталин, наблюдая за последовательными трансформациями торта, — Но не впечатляет. Когда-то я сам занимался иллюзионизмом,
— Я могу управлять самим временем!
Сияние коснулось Эппл Блум, та коротко взвизгнула от неожиданности и суеверного ужаса. И из по-детски неуклюжего жеребенка вдруг превратилась в статную молодую кобылку, похожую на свою сестру. Еще одна вспышка — и она снова помолодела, едва не лишившись от пережитого чувств.
— Управление временем — пустяк для коммунизма, — заметил Сталин, закуривая трубку, — Мне приходилось в пять лет делать такое, что не вместилось бы и в пятьдесят. И участвовали в этом миллионы.
— Ах, так? — Трикси упрямо закусила губу, — А чем ты ответишь на такое, старик?
Торт, словно устав от превращений, скользнул в сторону окна и, выбив стекло, пропал, точно запущенный гигантской пращей метательный снаряд.
— Теперь он в ста километрах от сюда! — с гордостью объявила Трикси, разглядывая собственное наманикюренное копыто, — Попробуй побить этот трюк!
— Ерунда, — Сталин лишь выпустил облачко дыма, от которого Трикси закашлялась, — Во время Манчжурской наступательной мои отряды за одиннадцать дней прошли восемьсот километров по вражеской территории. С артиллерией и тяжелым вооружением. Пространство подвластно коммунизму так же, как время или материя. Твои фокусы не вызовут здесь восхищения.
Трикси поникла. Рог перестал светится, в глазах появилось обреченное выражение. Но подбородок оставался упрямо-задранным.
— Может, ты и смыслишь что-то в фокусах, старик, — сказала она презрительно, — Но не думай, что ты ровня мне. Кроме того, сегодня я пришла не состязаться. Внемлите, благодарные зрители! Великая и Могущественная Трикси пришла, чтоб предложить вам помощь!
— В подвал ее! — хищно крикнула Пинки Пай, одним прыжком оказываясь рядом, — Принесите мне лампу, щипцы для мороженого, плюшевого параспрайта, метелочку для крошек и розовую пижаму! Через час эта кобыла расскажет мне все!
— Спокойнее, товарищ Пинки, — мягко сказал Сталин, не выпуская трубки, — Мы находимся не в том положении, чтоб отказываться от помощи. Даже если помощь эта поначалу кажется сомнительной. В наших рядах уже есть единороги — малышка СвитиБель, Лира, сама товарищ Луна, наконец… Полагаю, и у Великой-Ужасной Трискси найдется причина, чтобы пополнить наши ряды.
— Есть причина, — неохотно буркнула Трикси, заворачиваясь в свою мантию, — И эта причина — Твайлайт Спаркл!
— Она известна нам.
— Тогда должно быть известно и то, что она опозорила меня! Дважды!
— Известно, — подтвердил Сталин, — Наши товарищи из ГПУ умеют собирать нужную информацию. Значит, вами движет месть?
— Месть! Месть! Твайлайт Спаркл должна заплатить за мой позор! И заплатить жестоко! Просто изгнания из Поннивилля будет недостаточно! — голос Трикси опасно завибрировал, напомнив Сталину гул приближающейся бомбардировочной
— Осторожно, товарищ Сталин, она злюка… — шепнула на ухо Сталину поднявшаяся на цыпочки копыт Эппл Блум, — Она приносит в Поннивилль беду.
— Знаю, товарищ Эппл Блум. Коммунизм должен быть стремлением сердца, основанным на вере в братство, равноправие и всеобщее счастье. Делать революцию на ненависти к кому-либо — то же самое, что печь пирог из глины вместо теста. Но и отказать мы не можем. Она — обладатель грозной силы, и лучше пусть эта сила служит нам сегодня, чем завтра — тем, против кого мы выйдем на бой. Присоединяйтесь к нам, товарищ Трикси! Коммунизм даст вам все необходимые ответы.
Трикси горделиво кивнула, принимая эти слова как прима-балерина принимает букет из рук покоренного зрителя. Она даже удосужилась спуститься с трибуны и занять место среди прочих пони. Пожалуй, уже достижение, учитывая ее болезненное самомнение.
Ничего, Коба, не всякий кирпичик сразу находит себе место в огромном фундаменте коммунизма, шепнул ему «внутренний секретарь», тоже немного напряженный, — В конце концов даже она найдет иные причины, кроме ненависти. Сейчас же твоя задача — сплотить их, укрепить искру в их сердцах и сделать все возможное, чтобы ваш сосредоточенный заряд поразил цель. И тебе здесь отведена роль спускового крючка…
— Поскольку мы уже нарушили регламент, — звучно сказал Сталин, вновь ловя на себе все взгляды. Ждущие, надеющиеся, любопытные, опасливые, строгие, смущенные, деликатные, вопросительные, удрученные, надменные, наивные, смешливые, уставшие, робкие, — Перейдем сразу к заключительной части нашего собрания вместо окончания доклада. И споем все вместе «Интерпониционал»!
Это предложение нашло живейший отклик в слушателях, уже немного осоловевших от речей. Пони застучали копытами, а Пинки Пай извлекла откуда-то барабанную установку, гармонь, фугу и губную гармошку, готовясь ему аккомпанировать.
Вставай, Селестией клеймённый, Весь мир из пони и рабов! Болит наш хвостик обожженный И в смертный бой вести готов!Запели все ровно, слаженно, как по нотам. Ничего удивительного, учитывая, сколько экземпляров «Понинционала» разнесли по городам и селам птицы Флаттершай. Возможно, в эту самую минуту сотни пони в самых разных уголках Эквестрии пели, с трудом сдерживая слезы:
Ложь дружбомагии разрушим Фальшивый погубив Эдем Мы справедливый мир построим, — Где дружба улыбнется всем! Это есть наш последний И решительный бой; С Понинционалом Воспрянет род поньской!