Поньтеология
Шрифт:
***
Тот, кто сидел под кустом, посмотрел на работу своего взгляда и удовлетворенно начал поворачиваться назад к еде, которую он защитил. Вообще, победа над четырехногими не несла ему ничего, ведь даже кончик хвоста у них обычно был больше, чем он мог взять в пасть и разгрызть, не говоря уж о чем-нибудь существенном, так что он предпочитал с ними не связываться, но защита результатов очень удачной охоты стоила некоторых хлопот.
Вернее, так он думал первые несколько секунд, пока свет, освещающий поляну с получившейся из Большого-Лилового-Четырехногого
Тот, кто сидел под кустом, вновь широко открыл глаза и поймал взгляд Очень-Большого-Белого-Четырехного. Вот только солнечное пламя, прикрытое тонкой оболочкой плоти и поросшей белой шерстью шкурой, приказ окаменеть презрительно проигнорировало. А потом вдруг стало жарко, очень жарко.
Он отступил на несколько шагов и забился поглубже в куст.
***
Селестия проводила взглядом кокатриса, напавшего на её ученицу. Вообще, ей хотелось поджарить наглую тварь, напавшую на её ученицу и пытавшуюся окаменить саму богиню, но именно сейчас это существо было чуть ли не жизненно необходимо в этом районе леса, да и Селестия понимала его попытку защитить свою добычу.
Аликорнесса вздохнула, положила крыло на спину окаменевшей Твайлайт и исчезла в лучах клонящегося к закату солнца вместе с ней.
***
За первые полчаса троица самопровозглашенных крусадеров-кьютимаркоискателей успели перепугать всех зверей в домике Флаттершай и разнести стол, играя в ловцов диких зверей. За вторые - собрать из его останков абстрактную конструкцию из досок и измазаться в саже камина.
И тогда пегаске пришла в голову замечательная идея уложить их спать. Предварительно, конечно, отмыв. Холодной водой из спущенного к земле облака.
Увы, пока Флаттершай это облако ловила, поиски кьютимарок продолжались. И снова распугали всех зверей и разнесли ещё часть мебели.
– Может быть, поиски подождут до утра?
– говорила Флаттершай, уводя их на второй этаж.
– Когда будет светло и не так... темно.
Уложить их в кровать получилось, но засыпать сходу жеребята не стали.
– Но как мы обнаружим свои таланты во сне?
– спросила Эпплблум.
– Возможно, вам приснится чудный сон о ваших талантах, - ответила желтая пегаска и задула свечу.
– Но мы даже не устали!
– заявила Скуталу.
– Может я спою вам колыбельную?
Это не помогло...
***
– Тетя, что произошло? Тебя не было на ужине, - вошла в покои богини дня взволнованная Каденс и через мгновение застыла, увидев стоящую на ковре статую.
– Твайлайт? Что с ней? Она жива? Я бы, конечно, почувствовала, если бы она умерла...
– Успокойся, ничего опасного, - прервала её Селестия.
– Просто слегка окаменела, это не смертельно.
– Она оправится?
– Окаменение от кокатриса не держится на пони больше двух-трех
– Но ты же можешь расколдовать её раньше?
– взволнованно сказала богиня любви.
– Могу, конечно, - ответила белая аликорнесса.
– Даже несколькими способами. Можно взять зебриканское зелье, есть у них и такое, есть заклинание Камень-В-Плоть, можно, в конце концов, просто снести магию кокатриса голой мощью, но это немного опасно для Твайлайт. А можно немного помочь ей и она справится сама. Так, отойди к дверям.
Осмотрев комнату и убедившись, что Каденс отошла, Селестия сдвинула горшок с цветами поближе к стене, после чего склонилась над Твалайт и коснулась её рога своим, мягко светящимся от какого-то ещё не сформировавшегося заклинания. Мгновение ничего не происходило, а потом широко распахнутые глаза окаменевшей единорожки начали светиться, её подняло в воздух и в комнате запахло озоном, засверкали подобные лиловым молниям потоки бесконтрольной магии, но обе аликорнессы даже не поморщились, а у стен молнии просто почему-то угасали. Каменная корка, покрывшая Твайлайт с треском осыпалась.
Селестия сделала шаг вперед, положив переднее копыто на плечо бушующему вулкану неконтролируемой магии, что представляла собой сейчас Твайлайт, и через мгновение все стихло.
– Это было очень рискованно, - неодобрительно сказала Каденс.
– Бесконтрольное выплеск всей магии в теле, включая ту, что сплетена с жизненной силой, это очень опасно...
– Магия крови всегда опасна. Но в данном случае, в обществе двух аликорнов, способных это остановить, риска не было. Трайлайт придется плотно поесть и отлежаться денек перед возвращением в Понивилль, но это мелочь.
– Что случилось?
– сказала только прекратившая мотать головой лиловая единорожка.
– Я помню куриную голову с красными глазами, а потом неожиданно обнаруживаю себя посреди магического шторма...
– Это была не курица, а кокатрис, так что ты окаменела, - ответила Селестия.
– Я нашла тебя, принесла в замок и спровоцировала магический всплеск, чтобы твоя магия сломала окаменение.
– Кокатрис, - вздохнула единорожка.
– Деформированный гибрид курицы с драконом... Из какого, вообще, кошмара вылезла эта тварь?
– Вижу, ты пришла в себя после окаменения, Твайли, раз уж тебя интересует происхождение монстра, который на тебя напал, - улыбнулась Каденс.
– Если ты о конкретном кокатрисе, то вылез он из куста, в котором обедал. Он недавно удачно поохотился и, похоже, решил защитить свою добычу от тебя, - ответила Селестия.
– А если ты о кокатрисах вообще, то ты угадала, первые кокатрисы действительно вылезли из кошмара. Точнее, их вытащила оттуда Луна.
– Но зачем ей это понадобилось? И кому могло такое присниться?
– спросила единорожка.