Понюшка (Snuff)
Шрифт:
— У нас в поместье, парень, сотня треклятых серебряных тарелок. Они совершенно бесполезны. Еда на них моментально остывает, и не успеешь отвернуться, как они тут же чернеют. А еще у нас явный переизбыток ложек. Нужно проследить, чтобы их вам тоже доставили.
— Вы не можете так поступить, сэр! Она боится держать в доме ценные вещи!
— Неужели у вас в округе так много воров, старший констебль? — уточнил Ваймс, сделав акцент на последней паре слов.
Фини отворил дверь камеры и поднял с земли мать, которая упала в обморок при мысли об обладании серебряными тарелками, отряхнул с нее траву и бросил через плечо:
— Нет, сэр. Просто для того, чтобы
«Верно, — подумал Ваймс. — То же самое твердила моя ма, но была очень рада моей первой получке, поскольку это означало, что мы сможем позволить себе обед, в котором будет что-то съедобное. Да и что такое счастье? Не более чем ложь, которой мы себя обманываем…»
Когда пунцовая от смущения госпожа Апшот удалилась за блюдом, Ваймс обратился к Фини:
— Только между нами, ты сам-то веришь в мою виновность?
— Нет, сэр! — немедленно заявил Фини.
— Ты ответил слишком быстро, молодой человек. Хочешь сказать, что это чутье копа? Потому что у меня ощущение, что ты не долго пробыл копом, и работы было не много. Я не специалист, но не представляю, чтобы свиньи часто тебе лгали.
Фини тяжело вздохнул.
— Знаете, сэр. — тихо сказал он. — Мой дедушка был стрелянный воробей и умел читать людей. Он часто брал меня с собой, сэр, знакомил с людьми и когда мы отходили подальше, рассказывал их историю, вроде той, где кого-то застали на месте преступления с общественной курицей подмышкой…
Ваймс слушал с открытым ртом розовощекого, чисто выбритого юнца, который рассказывал об этой тихой и симпатичной сельской местности так, словно она была напичкана демонами, вырвавшимися из ада. Он разворачивал перед глазами Сэма широкое полотно преступлений, которое нуждалось в хорошей стирке: тут были не очень тяжкие преступления, в основном жестокость, тупоголовость и все, что обычно происходит благодаря беспечности и человеческой глупости. Разумеется, там где есть люди, там всегда найдется место преступлению. Это только кажется, что в тихом местечке, находящемся на краю света, все тихо и птички поют. И даже он, едва оказавшись тут, сразу же почувствовал, что творится нечто неладное, и вот он прямо в самом центре.
— Мой отец говорил, что ты почувствуешь покалывание. — Рассказывал Фини. — Он велел, наблюдай, слушай и не спускай глаз с каждого. Еще не родилось ни одного хорошего полицейского, в ком бы не сидел крохотный злодей, и это его зов. Он подсказывает: «Этот парень что-то скрывает». Или: «он напуган сильнее, чем должен быть», либо: «парень ведет себя нахально, потому что сильно нервничает». Вот, что это такое.
Ваймс был скорее восхищен, чем шокирован этой исповедью, хотя и не очень сильно.
— Итак, мистер Фини, вижу твой дед и отец все сделали верно. Значит, я посылаю тебе верный сигнал, так?
— Нет, сэр. Совсем нет. У моих деда с отцом бывало такое же раньше. Абсолютно чисто. Это заставляет нервничать. — Фини склонил голову на бок и добавил: — Прошу прощения, сэр. Кажется у нас возникла крохотная проблемка…
Констебль Апшот выскочил из камеры, хлопнув дверью, и убежал за здание. Раздался писк и визги, и потом Ваймс который все это время мирно сидел внутри, внезапно увидел в своих объятьях гоблинов. На самом деле гоблин был только один, но даже один гоблин в стесненном помещении больше, чем нужно. Начиная с запаха, и этим не заканчивается, поскольку он пронизывает весь мир. С другой стороны, это нельзя было назвать вонью, хотя от него пахло всеми веществами, которые только может произвести
— П-ливатсь! П-ливатсь! Мы хотеть справа п-ливатсь! Трепаватсь! Трепаватсь справа п-ливатсь! Так? Справа п-ливатсь!
Фини с другой стороны вопил:
— Вонючка! Ты, мелкий дьяволенок, я же говорил тебе, что с тобой сделаю, если хотя бы увижу, что ты снова воруешь помои для свиней? — И посмотрел на Ваймса в поисках поддержки. — Они же могут вас заразить чем-нибудь ужасным, сэр!
— Ты не прекратишь прыгать тут с этой треклятой дубинкой, парень? — Ваймс снова посмотрел на гоблина, который извивался в его хватке и сказал: — Теперь ты, маленький засранец. А ну, перестань вопить!
В крохотной камере стало тихо, только до сих пор звучало перемежающееся эхо: «Они пожирают собственных детей!» и «Справа п-ливатсь!» Последнее было от гоблина с простой и тщательно подобранной кличкой «Вонючка».
Переставший бояться гоблин ткнул когтистой лапкой в левое запястье Ваймса, взглянул в его лицо и сказал: «Справа п-ливатсь?» Это была мольба. Когтистая лапка постучала по ноге. «Справа п-ливатсь?» Создание указало на дверь и оглянулось на хмурящегося старшего констебля, а потом вновь обратилось к Ваймсу с усталым видом обреченного человека: «Справа-п-ливатсь? Мистсер поли-сисей-ски?»
Ваймс вынул из кармана табакерку. Можно было бы подумать, что он решил это сделать ради ее содержимого, но это была своего рода церемония, которая помогала выиграть время и дать подумать, гораздо большее, чем прикуривая сигару. Наконец, Сэм произнес:
— Так вот, старший констебль, у нас тут имеется кое-кто, умоляющий вас о справедливости. Что вы намерены предпринять по этому поводу?
Растерявшийся Фини постарался собраться с мыслями:
— Но это же вонючий гоблин!
— И часто ты видишь их слоняющимися возле твоей кутузки? — Уточнил Ваймс, стараясь не закипеть.
— Только Вонючку, — ответил Фини, нахмурившись в сторону гоблина, который показал ему свой похожий на червячка язычок. — Он постоянно тут крутится. Остальным хорошо известно, что с ними будет, если их тут поймают.
Ваймс снова опустил взгляд на гоблина и приметил, что одна из ног существа плохо срослась после перелома. Сэм вертел в руке табакерку, не глядя на юношу.
— Но на месте полицейского я бы призадумался, что такого могло приключиться, чтобы бедолага вроде этого явился прямо в руки закона, рискуя быть изувеченным… снова?