Понюшка (Snuff)
Шрифт:
Ваймс сумел уловить, как в этой своеобразной манере, девочка ответила:
— Я - Слезы гриба.
Внезапно сынишка обнял ее и выкрикнул:
— Грибы не могут плакать!
Выражение лица девочки, которая повернулась к Ваймсу, было ему хорошо знакомо - такое часто появлялось у тех, кто попадал в объятья к сыну. Это была смесь удивления и беспомощности.
В этот миг мисс Бидл вернулась в комнату с блюдом, которое она передала Слезам гриба.
— Дорогая, будь добра, поухаживай за нашими гостями.
Слезы гриба взяла блюдо и целенаправленно подала его Ваймсу, что-то при этом сказав, что прозвучало будто прокатившаяся по лестнице дюжина кокосов,
Ваймс некоторое время таращился на ее лицо, а потом решил: «Ладно, я ведь могу ее понять, верно? Попытка не пытка», — и он закрыл глаза, что было несколько сомнительным выходом перед подобным лицом с такими челюстями. С плотно закрытыми глазами, прикрыв их для надежности ладонью, чтобы полностью избавиться от света, Сэм сказал:
— Будь добра, юная… леди, повтори еще раз?
И в образовавшейся в его черепе темноте он очень четко услышал:
— Сегодня я сама приготовила печенье, мистер полицейский. Я мыла руки, — и нервно добавила: — печенье чистое и вкусное. Именно это я только что сказала, и они именно такие.
Ваймс открыла глаза с мыслью: «гоблины пекут печенье», и взял немножко неуклюжее, но вполне аппетитное печенье с блюда, потом вновь прикрыл глаза и спросил:
— Почему грибы плачут?
В темноте он услышал оханье девочки и ее ответ:
— Они плачут потому, что кругом очень много других грибов. Это все знают.
Ваймс услышал тихий звон посуды за спиной, и когда он отвел руку, то услышал голос мисс Бидл:
— Нет-нет, оставайтесь в темноте, командор. Значит, это то, что о вас говорят гномы, правда.
— Понятия не имею, что обо мне говорят гномы. И что же это, мисс Бидл?
Ваймс открыл глаза. Писательница сидела в кресле почти прямо напротив, а Слезы гриба с видом человека, которому приказали ждать, пока не отменят приказ, стояла с блюдом в руках. Она умоляюще посмотрела сперва на Ваймса, потом на его сына, который с интересом изучал девочку-гоблина, хотя, зная Сэма-младшего, большая доля его интереса была связана с печеньем. Поэтому Ваймс сказал:
— Хорошо, парень, можешь попросить у юной леди печенье, но помни о своих манерах.
— Они говорят, что в вас сидит тьма, командор, но держите ее в клетке. Говорят, это подарок из Кумской долины.
Ваймс заморгал на свету:
— Гномьи суеверия в пещере гоблинов? Что вам известно о гномах?
— Довольно много, — ответила мисс Бидл. — И еще больше о гоблинах. Они, как и гномы, верят в Призываемую тьму. В конце-концов, все они создания, живущие в пещерах. Призываемая тьма реальна. Она не в вашей голове, командор. Не важно, что вы слышите ее именно там. Даже я иногда ее слышу. Боже мой, из всех на свете, именно вам должно быть понятно, когда происходит подмена личности. Она реальна, даже если вы в нее не верите. Меня научила этому моя мать, а она была гоблином.
Ваймс оглядел сидевшую перед ним миловидную женщину с каштановыми волосами, и вежливо сказал:
— Не может быть.
— Ладно, может я хотела привнести немного театральности? Но, действительно, мою мать в три года нашли и воспитали гоблиныв Убервальде. И до одиннадцати лет - я говорю об этом приблизительно, поскольку она до конца жизни не имела представления, сколько прошло лет - она была полностью уверена, что она гоблин и вела себя соответственно, а так же разговаривала на их языке, который безумно тяжело изучить, если вы с ним не родились. Она с ними ела, возделывала свой участок на грибной ферме,
Мисс Бидл помешала кофе ложечкой и добавила:
— А еще она сказала мне, что худшие воспоминания, преследовавшие ее в кошмарах, и, добавлю, которые теперь преследуют и меня, о том дне, когда жившие неподалеку люди обнаружили, что среди ужасных подлых подземных созданий, которые известны тем, что пожирают детей, живет златокудрая и розовощекая девочка. Но как бы она не кричала и не дралась, они вытащили ее из пещеры, тем более, что люди, которых она считала своей семьей, были убиты у нее на глазах.
Возникла пауза. Ваймс с некоторым испугом посмотрел на сына, который, к счастью, увлеченно читал новую книжку.
— Вы не притронулись к своему кофе, командор. Вы просто держите его в руках и смотрите на меня.
Ваймс сделал большой глоток обжигающего кофе, но даже не заметил этого:
— Это правда? Простите, не знаю, что сказать.
Слезы гриба внимательно следила за Ваймсом, готовая ринуться в атаку с предложением печенья. Которое оказалось на удивление вкусным, и чтобы скрыть свое смущение, Сэм похвалил его и взял еще одно.
— Тогда и не о чем говорить, — ответила мисс Бидл. — Убиты, и безо всякой на то причины. Так бывает.
Всем известно, что они бесполезные существа, разве нет? Говорю вам, командор, это правда. Самые чудовищные поступки в мире совершаются людьми, которые считают, действительно считают, что они поступают хорошо, особенно, если в дело вовлечено какое-нибудь божество. Так что ушло очень много времени и прочих вещей, чтобы убедить маленькую девочку, что она больше не одна из ужасных гоблинов, а действительно одна из людей, которые вовсе не ужасны, потому что они были твердо уверены, что все эти обливания холодной водой и чудовищные побои за то, что она говорит по-гоблински или отрешенно напевает гоблинские песенки, все это делается ради нее самой. К счастью, хотя она так не думала, она была умной, сильной, и быстро училась. Она научилась быть хорошей девочкой, научилась носить правильную одежду, научилась есть ножом с вилкой, кланяться и благодарить за все, что получает, включая оплеухи. И она так навострилась не быть гоблином, что ей разрешили работать в саду, откуда она сбежала, перебравшись через стену. Им так и не удалось ее сломать, и она сказала мне, что внутри нее всегда будет жить гоблин. Я никогда не видела отца, но судя по словам моей матери, он был добрым и трудолюбивым человеком, а еще, подозреваю, что он был терпеливым и понимающим.
Мисс Бидл поднялась и отряхнула платье, словно пытаясь смахнуть с себя крупинки этой истории. Стоя в ситцевой комнате рядом с арфой она заявила:
— Я не знаю, кем были те люди, что убили ее сородичей и били мою мать, но если я когда-либо узнаю, кто это был, я бы не раздумывая убила их, потому что хорошие люди не должны быть такими плохими. Добро заключается в поступках человека, а не в его молитвах.
Так уж случилось, что мой отец был ювелиром, и вскоре он узнал, что моя мать очень одарена в этом вопросе, возможно именно из-за времени, проведенного с гоблинами, которые хорошо чувствуют камни. Уверена, иметь жену, которая, расстроившись, ругается по-гоблински, а гоблинские проклятья могут длиться по четверть часа, не просто. Она, как вы можете догадаться, не была создана для чтения книг, а вот мой отец был, и однажды я задумалась, а насколько трудно писать книги?