Поп-отряд
Шрифт:
Я отключаюсь от всего этого. Это единственный способ поздравить себя, не испортив впечатления. Элис, безусловно, одна из лучших в целом мире. Если много говорить об этом, то это становится банальщиной. Но спонсорам нужно почувствовать себя частью момента, поэтому им хочется обступить Элис, присвоить ее и говорить, говорить, говорить.
— Нам бы не стоять здесь и не поздравлять друг друга, если бы не наша милая Элис. – говорит Мария. – Хуа Тянь и Телого хорошо сделали свое дело, но именно мастерство Элис
Все начинают аплодировать, а Элис так мило рдеет, не привыкшая к лести, идущей от коллег и соперников.
— Я несколько раз звонила Банини, и, совершенно очевидно, что ему нечем ответить на наш вызов, так что я думаю, что следующие восемьдесят лет – наши! И Элис! – перекрывая шум поздравлений, кричит Мария. Аплодисменты становятся просто оглушительными.
Мария снова машет, чтобы привлечь внимание всех. Аплодисменты тают до редких свистов и хлопков, которые наконец сходят на нет.
— Как память о конце эры Банини и начале новой эры, я хотела бы вручить Элис этот символ признательности, – говорит Мария и демонстрирует пересыпанный золотыми блестками сотканный из джута мешочек для подарков. – Конечно, ей, как женщине, понравились бы золото и драгоценные камни или струны для виолы, но мне кажется, что именно такой подарок будет наиболее подходящим для этого вечера.
Я тяну шею из-за спины стоящей рядом женщины, чтобы получше увидеть, как Мария драматично воздевает руки с мешочком над головой и провозглашает, обращаясь к толпе: «Нашей Элис, убийце динозавров!» – и выуживает из мешочка зеленого бронтозавра.
В точности такого же, какой был у мальчика.
Большие глаза игрушки смотрят прямо на меня. Мне на секунду мерещится, что они вот-вот моргнут своими черными ресницами, а потом толпа смеется и аплодирует шутке. Банини = динозавр. Ха-ха.
Элис берет динозавра за шею и размахивает им над головой, и все снова смеются. А я больше ничего не могу видеть, потому что валяюсь на полу среди душных джунглей человеческих ног и не могу вздохнуть.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Уверен. Никаких проблем. Я уже говорил, что я в порядке. – Похоже на то, что это правда. Сидя рядом с Элис в комнате ожидания, я не чувствую головокружений или чего-то в этом роде, хоть и устал. Прошлым вечером она поставила динозавра на прикроватный столик прямо посреди ее коллекции украшенных драгоценными камнями музыкальных шкатулок, и чертова тварь смотрела на меня всю ночь. Наконец, в 4 утра я не вытерпел и затолкал ее под кровать. Но утром она нашла игрушку и водворила обратно, и с тех пор динозавр так и смотрит на меня.
Элис сжимает мою руку. Мы в маленькой частной клинике реджу, заботливо оборудованной
Медсёстры работают проворно и умело. Вскоре Элис уже лежит на спине, подключенная к мешку с капельницей, а я сижу рядом с ней на кровати, и мы наблюдаем, как реджу закачивается к ней в организм.
Это всего лишь прозрачная жидкость. Мне всегда казалось, что она должна быть зеленой и пузырящейся. Необязательно зеленой, но определенно шипучей, потому что всегда чувствуешь какое-то пузырение, когда тебе вводят реджу.
Элис вздыхает и тянется ко мне, ее тонкие бледные пальцы касаются моего бедра.
— Держи меня за руку.
Эликсир жизни пульсирует в ней, наполняя ее, вливаясь в ее тело. Она дышит неглубоко и с усилием, глаза расширены. На меня она больше не смотрит. Она сейчас где-то глубоко внутри, восстанавливая то, что было утрачено в течение последних восемнадцати месяцев. Неважно, сколько раз я наблюдал за этим, всякий раз я удивлен тем, что происходит с людьми во время введения реджу. Их как будто что-то проглатывает, а потом они выныривают обратно на поверхность более целыми и более живыми, чем были до этого.
Взгляд Элис фокусируется.
— О боже, – улыбается она. – Я никогда к этому не привыкну.
Она пытается встать, но я удерживаю ее и жму на кнопку вызова медсестры. Как только мы отключаем ее от системы, я сопровождаю ее назад к машине. Она тяжело опирается на меня, спотыкаясь и толкая меня. Я почти чувствую пузырение и звон у нее под кожей. Она забирается в машину. Когда я тоже оказываюсь внутри, она смотрит на меня и смеется.
—Как невероятно хорошо я себя сейчас чувствую!
— Никак не похоже на отматывание часов назад.
— Отвези меня домой. Я хочу побыть с тобой.
Я жму на кнопку включения двигателя, и мы скользим прочь с парковки. За пределами Центральной Спирали цепляемся к маглайну. Элис наблюдает, как город проплывает за окнами, населенный всеми этими шопперами, бизнесменами, мучениками и призраками; затем мы выходим на простор, на высотную линию над джунглями, ускоряясь и направляясь снова на север, к Спирали Ангелов.
— Так чудесно быть живой, – говорит она. – Это не имеет смысла…