Попаданцы
Шрифт:
— Зачем? — только и спросила я.
— Это мой долг, — вот такой мужчина у меня.
Он и повёл людей открывать ворота. Пришлось снять всю стражу и опустить ворота, поднять решётку, даже подпереть её бревном. А потом он протрубил в рог, и мы стали ждать неприятностей. Они и случились, люди проснулись, выскакивая наружу и хватаясь за оружие. Нас едва не перебили, но и они оказались без брони, а я не даром гоняла свой «спецназ». Всё равно, нам пришлось бы туго, но тут прискакали рыцари короля и ворвались в замок.
Остальное не интересно, и я осталась у ворот плюхнувшись на сено и отдыхая
— Не переживай, при штурме погибло бы больше, а так он мог собрать большое войско, и тогда большая война унесла бы намного больше. — теперь он утешал мен, осыпая поцелуями моё измазанное сажей лицо.
Но успокоилась я тогда, когда мы поднялись в надвратную башню и там соединились телами. Вселенная закружила нас, и я провалилась в блаженство. К утру всё было кончено, в лес потянулись повозки с голыми телами, а мы отправились в донжон, где король поблагодарил мужа за такую удачную попытку штурма. Очень удивился, узнав в чумазой замарашке его жену, а мне пришлось соврать, что на моей родине это в порядке вещей, лазить по скалам и помогать мужчинам на войне.
Денег с этой компании подняли немало, а король переселился в этот замок, как более просторный и надёжный, оставив свой старшему сыну. Но нам и денег хватает, и я развернула деятельность по улучшению всего герцогства. Поля, стройки, кузнец набрал себе подмастерья, работы хватало всем. Муж радовался моим трудам и буквально «носил на руках».
Со временем я стала немного тяжелее, но секрет оказался прост, у меня будет малыш, пришлось не скакать верхом, а ездить в коляске, которую сделали по моему эскизу. Бароны смотрел на меня с нескрываемым восторгом, смешанным с ненавистью, опять она притащилась и начинает чего-то там улучшать. Но к моменту рождения сына все они поняли, что жить хорошо, намного лучше, чем раньше.
Все становились богаче, даже крестьяне, которые не разбогатели, но хоть выбрались из беспросветной нищеты. Поля приносили больше урожая, сады благоухали, даже бывшие дички яблонь обзавелись прививками приличных сортов. Печь, которую мне сложили вместо камина, пользовалась популярностью. Порой я заставала служанок, гревшихся зимой на ней. А муж обязательно укладывался на печь после трудного дня, который приходилось проводить на воздухе.
Малыш получился чудесным и рос крепким и умным, я же учила его всему, что знала. Счастье моё было ярким, но недолгим. В одной из войн муж погиб, а я уже носила второго ребёнка. Едва старший сын встал на ноги, став настоящим герцогом, меня решили убрать из замка, отправив в монастырь, но я собралась и ушла, одна и пешком.
На свою стену я не полезла, да и куда с ребёнком. Зато нашла на реке островок и сердобольные крестьяне перевезли мены туда. В шалаше я и родила девочку, славную, похожую на меня, я назвала её Катей, а потом принялась строить жилище, в перерывах, когда дочка спала. Хижина получилась настолько крошечной, что мы едва помещались в ней.
Крестьяне, помня мою доброту, помогали мне продуктами, но я решила твёрдо всё сделать сама.
Так и появились у нас на острове ещё пара женщин, у которых мужья погибли на войне., а у меня прибавилось забот.
— Ну что, сёстры, будем строить вдовью обитель? — спросила я как-то у них.
— Говори, мы на всё готовы, — согласились они.
За лето мы построили небольшой домик из четырёх комнат, одну из которой оставили под кухню. Камни брали прямо в реке, которая приносила их порой во время половодья, а когда закончили строительство, к нам притащился епископ. Мою хижину он признал непригодной для часовни и посоветовал строить побольше.
Ну и ладно, мы не белоручки, разобрали ей и построили крошечный храм с деревянным крест наверху. В следующий раз епископ остался доволен, но так стрелял глазами в сторону женщин, что я догадалась, чем это закончится. В итоге он всю ночь «читал проповедь» той, что по моложе, а потом удалился вполне счастливый.
Зато к нам потянулись паломники. Женщины благословляли и молились, делали всё, что могут делать в храме женщины. Вместе с ними появились и деньги, на которые мы начали строительство нового здания, в котором решили разместить тех, кто приезжал больше, чем на один день. Этот корпус мы строили три года, но потом в нём даже лечили больных и раненых, принимали роды у тех, кто остался без поддержки мужа.
Вскоре и огород сажать стало негде, зато мы посовещались и устроили настоящий аптекарский огород, выращивая травы, которые помогали больным. Купили лодку, и я ездила на ней в прибрежные леса и луга, собирать всё, что может пригодиться для лечения и в пищу. Так нас и назвали монастырём святой Вероники, хотя какая я там святая.
Порой ночью, когда все спят, я сажусь в лодку и плыву и плыву к берегу, где живёт одинокий рыбак. Он немой и не разговорчивый, но с ним у нас всё получается, только детей нет, рыбак неразговорчивый. И не надо меня осуждать, женщине порой просто необходимо это, а обратно я привожу рыбу, как будто занималась рыбалкой.
Святые отцы тоже посещают нашу обитель, оставаясь частенько на ночь в келье у какой-нибудь монашки. Я не мешаю, все мы люди, даже ребёночек не стане препятствием, есть у нас одинокая хижина, где можно родить вдали от людских глаз.
А однажды прискакал сын с каким-то мужчиной, услышав, что у него есть сестра, он решил породниться с хорошим семейством.
— Смотри, если обидишь её, я приду ночью и заберу твою жизнь, — «обрадовала» я жениха. — Если сомневаешься, узнай, как был взят замок, в котором сейчас живёт король.
Эту историю знали все, так что вопросы отпали сами. Жених оказался человеком порядочным, для своего времени, и мою девочку не обижал, они жили долго и счастливо, пока он не погиб на войне. Но к тому времени у нас был самый настоящий монастырь. С трапезной, кельями, храмам и корпусом для гостей, даже стены вокруг, прямо по берегу возвели, больше от разбойников, чем от серьёзных войск.