Попаданец 2.0
Шрифт:
– Ходу! Быстро, быстро! Валим всех, кого встретим, – Батя не собирался пасовать перед непредвиденными сложностями.
Группа, собравшись в ударный кулак, рванула в сторону низких гор, где, если верить выданным нам картам, располагался узкий перевал. Но туда уже спешили привлечённые выстрелами исламисты. Вереща в кустах, как зайцы, они словно зацикленные кричали на разные дурные голоса свою коронную и, похоже, единственную фразу. А мы, уже не скрываясь и отказываясь принимать заведомо проигрышный бой, бежали вверх по склону, виляя между чахлыми стволами.
Воздух взорвался стрекотом автоматов. Заставляя залечь, начать отстреливаться,
На наше счастье боевики просто пёрли на нас, даже не думая применять какую-либо тактику и, похоже, не считаясь с потерями. Та группа, что мы пропустили ранее, так и вовсе полегла в полном составе под градом пуль наших бесшумных автоматов, не успев сделать ни единого выстрела. Словно бараны, они ломились вниз по тропе, даже не подумав организовать засаду. Бандиты, давно уже обосновавшиеся в этой местности, привыкли действовать нахрапом, давить массой. Так что казалось, сейчас развернись, и мы добьём исламистов, а там уже оторвёмся от возможной погони. Но эти земли уже задолго до нашего рождения привыкли к тому, что крови много не бывает.
Ощущение «жопы», как любил называть это мой дед, нахлынуло внезапно, как раз в тот самый момент, когда мы достигли перевала, и Батя приказал занять оборону. И исходило оно совсем не от поредевших боевиков, с упорством баранов «Талибан стайл» цепью прущих вверх по склону. Откуда-то слева явственно повеяло смертью, причём не только для меня, но и для всех нас.
Рывком повернувшись в ту сторону, я буквально встретился глазами с парочкой бородачей, забравшихся на соседний пригорок и уже вскидывающих на плечи тубусы ручных гранатомётов. ВАЛ выдал короткую очередь и замолчал, оставшись без боезапаса. Один из радикалов словил пулю в лоб и как-то медленно завалился набок, хорошенько приложившись головой о шершавый ствол. Перезаряжать магазин времени не было. Второй уже навёл на нас своё оружие и нажал на скобу.
Стоящие рядом ребята только-только заметили новую опасность, и в эту секунду я понял: «Всё, мы попали!» Это означало только одно – гибель всей группы. И снова, как это бывало уже не раз во время смертельной опасности, я ощутил некий внутренний толчок. Моё тело рывком ускорилось, на несколько секунд приобретя совершенно немыслимые для человека возможности.
Но на этот раз, пожалуй, впервые, то было моё осознанное желание, вспышкой сверхновой родившееся в мозгу. Ибо лично мне оно несло не спасение, а смерть. Рванув с огромной скоростью на гранатомётчика, стремясь уйти как можно дальше от ребят, я встал на пути медленно приближающегося ко мне снаряда. И когда он оказался рядом, со всей силы долбанул по детонатору прикладом ВАЛа.
Отпущенной мне неведомо кем сверхскорости хватило едва-едва, но я был рад, что хотя бы остальные вернутся домой. В последний момент во всполохе взрыва я осознал, что уже перестал существовать, но к удивлению, всё осознавал и при этом не ощущал никакой боли. Сквозь огненные клубы взрыва прорвались невесть откуда взявшиеся радуги созвездия и цветные круги. Неведомые символы, звёзды и знаки завели хоровод вокруг остановившегося мира. А затем была белая вспышка, и моё сознание померкло.
Глава 1
Кровь
Солнце неумолимо жгло сквозь дыры в ветхой ткани, натянутой прямо у меня над головой. Обжигающие стрелы лучей били сквозь пыльный сумрак. Уже придя в сознание, я минут пять лежал неподвижно, пытаясь осознать, что собственно со мной произошло, и прислушивался к не стихающему в голове колокольному звону.
Помню, был взрыв, а потом белый свет, какие-то символы, искры и радуга. Хотя, может, никакой радуги и не было. Да какая собственно разница. Главное, что я жив и относительно здоров. Впрочем, хорошего в этом было мало.
Я попытался пошевелиться, почувствовав, наконец, верёвки, стягивающие запястья. Перекатился на бок, в тень, подальше от жгучих лучей сирийского солнца.
Хреново. Похоже, что пленившие меня боевики забрали оружие, бронник и всю мою одежду, не оставив даже трусов. Валяться связанным, в чём мать родила, на грубо обработанных деревянных досках было неприятно. Но логику местных понять несложно. Голому человеку не выжить ни в пустыне, ни в горах, ни в степи. Так что пленник десять раз подумает, бежать ли ему, чтобы принять мучительную смерть от палящего зноя и жажды, или погибнуть от ночного холода, а как альтернатива – скорый на расправу приговор псевдошариатского суда террористов. Хотя итог, в принципе, один. И там и там – смерть.
Я глубоко вздохнул, закрывая глаза. Когда я очнулся, у меня болела каждая клеточка тела. Что вообще-то немудрено для человека, словившего снаряд из противотанкового ракетного комплекса. Кажись, это был М67, производства наших заклятых друзей, а может быть, что-то более экзотическое типа Granatgev"ar m/48 Carl Gustaf. Неважно… Непонятно только, как я жив-то остался. И ещё, что удивительно, кажется, я совсем не пострадал.
Несмотря на постоянный гул в голове, сейчас я слышал и шум ветра, и близкие крики, и дикие вопли, сопровождаемые стуком металла о металл. Поди, накурились дури и празднуют. Не часто им удаётся подловить русских морпехов, да ещё и взять живого пленника. Пляшут вон, кинжалами звенят. Как были дикарями, так и не изменились за последнюю тысячу лет. И тем обиднее было оказаться тем, кому довелось попасть к ним в плен.
Неужели меня тоже «угостили» чем-нибудь этаким? Чтобы в будущем был посговорчивее и не дёргался, когда будут резать горло? Да не похоже. Несмотря на то что только что меня буквально крутило от боли, с каждой минутой и вздохом мне становилось легче. Во рту нарастал неприятный медный привкус, но ломота отступала, оставляя за собой лёгкую слабость. Лишь продолжало сильно саднить кожу в стянутых верёвками местах. На удивление, других физических повреждений вроде бы не было. Даже пальцы остались целы и довольно быстро обрели подвижность, хоть по кончикам и бегали электрические иголочки.
А вот связали меня как-то странно. Руки были перемотаны грубой ворсистой верёвкой перед грудью, с нахлёстом петли, уходящей на шею. Ноги…
Я напряг пресс и сел. Вокруг щиколоток находилось что-то вроде простеньких деревянных колодок, с длинными губками и намотанной на них верёвкой. Ну да – дёшево и сердито. Такими, наверное, ещё при Саладине пользовались. Тот, кстати, вроде бы был курдом… Уж лучше бы местные, как он: против отмороженных исламистов сражались да науки развивали, стали бы цивилизованными людьми, а не дикими абреками.