Попаданец 2
Шрифт:
— Доброе утро, Сбыня. — нарочито бодрым голосом поздоровался Тимофей, хотя и сам бы не отказался пойти еще поваляться.
— Там отец тебя ищет, ты тут будешь? Или чего ему передать?
— В столовую пусть приходит, я сейчас туда.
Вот и прошло то время, когда Тимофей сам бегал почти за всеми в деревне, когда ему что-то нужно. Теперь окружающие подстраиваются уже под него, что очень тешило его самолюбие. Все таки в прошлой жизни он таким избалован не был, а здесь начальник, пусть и деревни, но по местным меркам очень приличной. Даже в Новгороде теперь не простой крестьянин или даже холоп, каким его некоторые
Перекинувшись еще парой фраз со Сбыней, Тимофей отправился на завтрак. Перед ним поставили яичницу из пары яиц, небольшую порцию гречневой каши на молоке, бутерброд с мелко нарезанными кусочками мяса и кружку с прохладной водой. Завтрак в деревне всегда был сытным, потому что на обед могли и не приходить, да и в целом постоянная физическая работа требовала энергии. Правда яиц пока на всех не хватало, да и были они мелковаты, а поэтому доставались только самым ранним пташкам и самому Тимофею.
— Утро доброе. — подсел к парню Лютомир, садясь на лавку поближе к стенке и прислоняя к ней свои костыли.
— И тебе того же. — кивнул Тимофей. — Смотрю ты все шустрее и шустрее своими костылями орудуешь. Скоро и бегом тебя не поймаем.
Лютомир не ответил, но улыбнулся. Он и впрямь стал на много активнее, но заслуга была не в том, что он выздоравливает, а лишь в настрое. Вернувшись к своему любимому воинскому делу, пусть и с ограничениями, у него открылось второе дыхание. Из-за которого он и перебарщивал со своими подчиненными, стараясь компенсировать свою проблему.
— Что Яков Прокшинич ответил?
— Меня отпустил со службы спокойно, а вот за Вячко семь гривен серебром хочет. — ответил десятник.
Вчера под вечер последний как раз вернулся из Илемно, куда ездил с этим вопросом. Нужно было узнать, к чему готовиться и с чем придется работать. По поводу Лютомира и так сомнений не оставалось, удерживать нечем, он свободный и имущество все свое, тем более и не оправился еще. А вот Вячко был обельным холопом, полностью во владении боярина. И вот за его самого, а также за коня и боевую сбрую обозначилась цена. Справедливости ради, не слишком и высокая.
— Это ему семь лет служить у меня придется, чтобы выкупиться, если вообще ничего тратить не будет. — задумался Тимофей. — Согласится?
— Так у боярина и поболее надобно, почему бы и нет. — пожал плечами десятник.
Сам Тимофей был не против выкупить Вячко, тем более эти деньги он когда-нибудь вернет или останется на службе и дальше. Но весь этот разговор изначально начался с переживаний о его побеге. Пусть сейчас эта сумма уже давно не критична, но разбрасываться такими деньгами, особенно в серебре, не хотелось. Несомненным его плюсом было то, что он свой. Долго уже на службе у боярина, да и на Тимофея успел немного поработать в самом начале пути. Хоть сколько опытные воины необходимы для дальнейшего развития, а единственный профессионал сейчас перемещается на костылях.
— Когда сможешь взять в обучение новый десяток? — задал Тимофей интересующий его, но явно преждевременный вопрос.
— Как скажешь, так и возьму. Один десяток или два, это не такая большая разница. Охранять деревню дело не хитрое.
Хоть главной целью и была только охрана, но все же хотелось большего. Особенно в самом начале, когда вроде бы все получается и кажется,
— А если наемников нанять, дорого выйдет?
— Они то тебе зачем, неужто воевать с кем собрался? — удивился десятник, а потом нахмурился. — Если ты на столько на боярина Якова Прокшинича обиду затаил, то сразу скажи. Потому что я на него не пойду. Хоть и поступил он не по людски, да и другие грехи на нем имеются, но биться с ним не стану. Свой он.
Никаких подобных намерений у него не было, но десяток воинов было слишком несерьезно для более менее приличного противника. За те пару лет, что он провел здесь в окружении местных, Тимофей узнал многое. В том числе и обсуждали, кто когда и как ходил в походы.
Оказалось, что серьезные силы для нападения в нынешних реалиях это всего около сотни человек. Большее число это уже княжеские разборки на высшем уровне и большая редкость. А вот шайки по одному или два десятка промышляют чаще всего. К примеру литовцев, про которых часто упоминал Лютомир, как одно из самых серьезных нападений последних лет, было чуть больше сотни. Это как раз то событие, в котором неревские бояре потеряли аж троих своих товарищей и братьев. В походе за Урал почти десять лет назад, в котором чуть не погиб Яков Прокшинич, чтобы распространить свое влияние и истребовать дань, новгородцев так же было всего чуть больше восьмидесяти. Естественно это были не зеленые новички, но количество не слишком впечатляющее.
Из последних событий вообще нигде не фигурировали более серьезные силы, а значит именно на это Тимофей решил опереться. Если он будет готов отбиваться от сотни, значит выстоит против любого врага, и даже небольшого объединения, кроме князя. А с ними уж он постарается не пересекаться интересами. Самый мощный кулак, если брать одного конкретного боярина, был у Нездилы Прокшинича, брата Якова, чуть больше пяти десятков его личной дружины и еще столько же в подчинении местных из Лук. Правда помимо своего количества они отличались и отличной выучкой, но он вроде как на стороне Тимофея. Точнее Якова Прокшинича, которому парень приносит прибыль.
— Не переживай. Не собираюсь я ни воевать, ни на боярина нашего нападать. — вздохнул Тимофей. — Я хочу сотню воинов, которые будут защищать Боротно, наши корабли и телеги с грузом, а также новгородские предприятия. Может быть и чуть больше, если…
— Что?! — вскрикнул Лютомир и аж поперхнулся.
— Ты спросил для чего люди, вот и объясняю. — спокойно продолжил Тимофей.
Взгляд Лютомира изменился с удивленного на подозрительный, а затем на веселый.
— Сотня? Ты хоть понимаешь сколько это будет стоить? Во всей Новгородской земле у одного боярина нету такой силы. Боротно столько не принесет, даже если все сладится в новых деревнях не потянешь.
— Так и воинов пока только десяток, и спрашиваю я только еще про десять. А дальнейшие планы я тебе раскрыл, чтобы ты задумался, что как делать и кем ты можешь стать, если справишься.
Тимофей взял в руки деревянный поднос, на котором осталась только пустая посуда и направился к столу, где его следовало оставить. Конечно, если он просто уйдет, то ему никто ничего не выскажет, однако следовало подавать пример остальным. А Лютомир погрузился в раздумья.
— Так вот почему он так хочет слаженного строя. — пробубнил десятник себе под нос.