Попаданец на гражданской. Гексалогия
Шрифт:
Все остальные победители, стоявшие на трибуне, не заинтересовали Шмайсера — он пристально вглядывался в лица главных «персонажей», мысленно определившись с порядком стрельбы и первоочередностью «мишеней» на этом стрельбище.
— Жаль, что нет ледоруба, но маузер надежней… И подыхать будут долго и в мучениях, — прошептал немец, и мысли тут же улетучились из головы.
Превратившись в холодную и расчетливую машину для убийства, Шмайсер плотно прижал приклад к плечу, тщательно прицелился и плавно потянул спусковой крючок…
Одесса (2— Культура имеет право на финансовую поддержку государства, — задумчиво пробормотал Арчегов, наблюдая за разворачивающимся на сцене представлением.
Вот только, к великому стыду, опера совершенно его не затронула, да и пели на французском, который он понимал со второго на десятое. Великую пользу дают знания иностранных языков!
Но не жалел генерал о непонятом, ведь главное было в другом — первое представление Императорского театра в спешно покинутой красными «жемчужине у моря». Да какое!
Его почтили присутствием венценосные особы — Михаил Александрович и его коллега, греческий король Александр, прибывший на броненосце «Лемнос», с представительной делегацией во главе с премьер-министром с весьма мудреной для русского восприятия фамилией. Сам Арчегов находил в ней стойкую ассоциацию с «вазелином».
Это был первый официальный приезд зарубежного монарха в Юго-Россию. Если не считать совсем недавнего, тихого, чисто по-родственному незаметного посещения Ливадии двумя неделями тому назад болгарским царем Борисом.
Молодой, с вытянутым лицом монарх добрался с небольшой свитой на обычном пароходе. Ну, тут все объяснимо — по Версальскому миру Болгарию флота лишили, впрочем, кораблей-то, за исключением древней канонерки и полудюжины миноносцев, она не имела.
Константин поневоле сравнил этих двух балканских властителей и нашел между ними много общего. Отцы отреклись в их пользу по окончании мировой войны. Парадокс — папаши были германофилы с немецкими династическими корнями, а страны воевали между собою. Понятно, что Антанта поспешила их убрать с престолов.
Молодые венценосцы реальной власти не имели, а болгарского царя вообще подмял премьер Стамболийский. И воевать монархи не сильно рвались — мировая бойня сделала их чуть ли не пацифистами, чем вызвали искреннее уважение Арчегова.
— А ведь сегодня его должна была укусить обезьяна… Может, и лучше, что он здесь, и история по другому пути пойдет…
Память услужливо пришла на помощь. Генерал вспомнил, как прочитал в той жизни про этот случай — Александра в саду цапнула мартышка, и от сепсиса он умер через три недели.
Теперь, может быть, на греческий трон не вернется его папаша, что захотел путем «маленькой и победоносной войны» упрочить свое положение на троне, а в результате случилась грандиозная катастрофа для целого народа. Османы хорошо навтыкали греческой армии в Анатолии, та была разгромлена и панически бежала. А более двух миллионов греков, спасаясь от резни, что устроили им победившие турки, навсегда покинули Малую Азию, в которой
И Болгария нужна была в дальних расчетах, а потому в Ливадии говорили тихо и приватно. Тем паче эта страна находилась с южным королевством, что называется, на ножах — задача сделать их если не союзниками, то добрыми соседями поначалу показалась абсолютно невыполнимой…
Театральная труппа старалась изо всех сил громкими и от волнения чуть надрывными голосами. Монархи, их свитские и богато принаряженная публика внимала, жандармская охрана бдила, а генерал-адъютант Арчегов напряженно размышлял, следя краешком глаза за представлением, — ему было не до скуки, лавина дел буквально захлестывала.
Но не забывал смотреть по сторонам. В соседней ложе находился командующий флотом Александр Васильевич Колчак с супругою, Софьей Федоровной, а почти рядом с ним контр-адмирал Тимирев со своей женой Анной Васильевной. Да, да, той самой, что являлась давней пассией и любовью Колчака.
На секунду Арчегову стало жутко — он представил, если бы его Нина выкинула такой фортель. Да поубивал бы всех к ядреной матери!
Нет, трудно понять давние дворянские традиции, которые столь прохладно относились к супружеским изменам. Хуже достоевщины! То ли дело у простонародья — или морду сразу набьют, или кольями насмерть забьют — все просто, и никаких толстовских страданий и переживаний…
С предоставлением военному министру Деникину полугодичного отпуска на этот пост был назначен командующий 1-м ударным корпусом Кутепов, повышенный до генерал-лейтенанта.
Последний командир старейшего в русской армии лейб-гвардии Преображенского полка не имел связей в генералитете и презрительно относился к «тыловым крысам». А потому за дело очищения армии взялся так круто, что сибирская «сычевщина» показалась Константину Ивановичу детским лепетом.
Отставки генералитета за эту неделю пошли лавиной. Более того, новый военный министр начал с тех офицеров, что ухитрились и в мировую, и в гражданскую войну ни разу не побывать в боях — либо «ну очень нужные» в тылу, либо симулируя различные болезни, в основе которых была обычная «фронтобоязнь». Таких начали выбрасывать особо рьяно, чем вызвали ликование среди воевавших офицеров и жгучую ненависть пострадавших. А потому термин «кутеповщина» твердо занял место в военном лексиконе. У «лишенцев» он стал синонимом «гучковщине» семнадцатого года, когда первый военный министр Временного правительства выбрасывал со службы монархически настроенных генералов.
Арчегов втайне поддерживал чистку, пользуясь доверием своего венценосного друга, и твердо надеялся, что за эти семь-восемь месяцев отсрочки можно будет развернуть добрую полудюжину пехотных дивизий к тем пяти, что имелись сейчас в армии. А если принять в расчет полтора десятка казачьих дивизий и бригад, то сил становилось достаточно, чтобы воспользоваться будущими весенними крестьянскими мятежами. Ведь как ни крути, но от НЭПа большевики никуда не денутся…
— Ваше высокопревосходительство, — тихо произнес склонившийся над плечом адъютант. — Вас просит к телефону генерал-майор Слащев. Чрезвычайные новости!