Попаданец на максималках - 1
Шрифт:
Рядом с дядьями находилась и тётя Эйлиш, смотря на всё происходившее перед ней с нескрываемым интересом. Да, в её княжестве подобного не увидеть. Впрочем, зная теперь о взглядах родственницы на такие действа, можно с уверенностью сказать, что она не завидовала своей младшей сестре.
Нельзя не признать, что ляхи, бывшие главными действующими персонажами, и в этот раз производили незабываемое впечатление. Они постоянно подкручивали усы, звенели медалями, саблями и шпорами. Из-за этого шум в зале стоял довольно приличный, и порой трудно было расслышать даже поблизости
Императрица появилась самой последней. Она величаво проследовала по образовавшему пространству и милостиво кланялась направо, и налево. Затем подошла к трону, широко улыбнулась и кивнула церемониймейстеру, а тот стал вещать, поясняя зачем мы тут все собрались. А то никто и не знает… Шучу.
Затем, как и в прошлый раз, выступил военный министр и произнёс речь на четверть часа, восхваляя каждого, о ком что-то помнил. Наконец, настала очередь говорить императрице. Она, не вдаваясь в подробности, упомянула несколько значительных баталий, сдержанно хваля поляндского короля и нашего командующего. Затем указала на конверт и, смотря на посланника Августа Девятого, заверила, что союзу наших государств обеспечено блистательное будущее.
Я же, устав слушать этот водопад цветастых фраз, смотрел на Ханну. Девушка тоже часто глядела в мою сторону и старалась выглядеть немного отстранённой от происходящего, но по сжимающимся кулачкам становились явными её переживания. Хазарский же посол больше походил на статую.
Всё когда-то заканчивается. Вот и приём иностранной делегации тоже подошёл к концу. Ляхи немного сдвинулись в сторону, но явно продолжали ощущать себя главной причиной торжества.
Выступил вперёд хазарский посол и обратился с речью, в которой известил императрицу и остальных присутствующих о безвременной кончине великого кахана Ябгу.
— Выражаем официальные соболезнования по сему весьма печальному событию, — произнесла Елена Седьмая.
— Да, весь наш народ скорбит от горя, но в то же время радуется, поскольку Великое Небо назначило нового великого кахана. Им стал Фетх, родной брат предыдущего. Династия не прервалась, хвала Небу! — степенно ответил посол. — Стоящая рядом со мной девушка по имени Ханна является племянницей предыдущего и нынешнего каханов. Именно её выбрал наследный принц, Ваше Высочие, в качестве своей будущей супруги. Подарки вам и вашему сыну в честь преставления принцессы Ханны, будут присланы чуть позднее.
— Благодарим великого кахана, — императрица на всякий случай решила не уточнять о ком именно она говорит, — за меры по укреплению дружественных отношений между нашими державами. Мы надеемся, что после заключения брачного союза наши южные рубежи будут в большей безопасности, чем ранее.
Хазарский посол начал плести словесные формулировки, в которых уверял российского монарха в процветании межгосударственных отношений. В это время многие присутствующие дворяне с открытым любопытством взирали на Ханну, которая всё-таки смогла обуять свою нервозность. Ещё несколько формальных высказываний с обеих сторон, и очередное официальное действо закончилось.
Настал
— Её Королевское Высочие, суверен княжества Монойк Эйлиш Вержи! — объявил церемонийместер.
— Ваше Императорское Величие, — обратилась тётя к Елене Седьмой. — Доводим до вашего сведения, что я, Эйлиш Вержи, сюзерен княжества Монойк, объявляю своим соправителем и наследником Юлия Холмского, наследного принца Российской Империи. В связи с чем вверяю вам необходимые в данном случае документы.
По залу пронеслись многочисленные удивлённые возгласы. Все сразу перестали разглядывать хазарскую принцессу и уставились на меня, в прямом смысле этого слова, как будто впервые увидели.
— Благодарим вас, княгиня, за такой доверительный акт. Хочется верить, что наследный принц Юлий Холмский с честью будет принимать участие в соуправлении княжеством Монойк на благо всех живущих в нём, — кратко ответила императрица. — Надеемся, что ваш обратный путь в своё владение будет приятным и неутомительным.
— Отныне официальным титулованием Юлия Прокопьевича Холмского будет: наследный принц Российской Империи, соправитель княжества Монако, — торжественно провозгласил герольдмейстер, чем спровоцировал ещё одну волну негромких обсуждений.
Церемониймейстер объявил об окончании официальных приемов, и толпа потихоньку начала расходиться.
— Осталась ещё одна формальность, — произнесла тётя, подходя ко мне. — Послы ещё не удалились, и самое время в присутствии сопровождающих меня дворян княжества скрепить нашими печатями оговоренные ранее указы.
— Да, тётя, — кратко ответил я, поклонившись. — Я готов.
Поднесли небольшой стол с необходимыми приборами, и советник княгини зачитал по-арелатски содержание трёх указов. Тётя Эйлиш и я поставили свои подписи, и скрепили продетые в бумаги шёлковые ленточки сургучными печатями. Три копии на русском языке были переданы мне, а сами указы княгиня увезёт в Монойк.
Я ещё раз взглянул на сургучные оттиски и похвалил себя за почти лаконичный дизайн своей печати: моё имя, написанное по-русски и на латыни, заключают своеобразным кругом пятиконечную звезду, в каждом из лучей которой находятся: жертвенник, меч, кошель, серп и молот, символизируя тем самым единство пяти сословий. Уверен, что ничего подобного не найти, ни в Европе, ни где бы то ещё.
Ну что же… Этот день можно назвать ещё одной вехой в моей жизни. Впереди много дел и сопутствующих им переживаний, как тревожных, так и радостных. Теперь со мной неотлучно находится любимая девушка, а мои подчинённые с ещё большим воодушевлением взирают на будущего императора. Отношения с Еленой Седьмой вроде как наладились, и она, как и прежде, часто одаривает своей благосклонностью. Жаль, что тётя Эйлиш уезжает так скоро, но на это имеются очевидные причины, как личные, так и политические. Жизнь не крутится лишь вокруг меня одного, но я могу попытаться стать одним из подобных центров. Получится ли? Буду пробовать.
Дорогу осилит идущий!