Попаданец наоборот, или Эльф в деле
Шрифт:
— Говоришь, не помнишь, где тебя учили технике ведения боя, правильной оценке противников, куда и по кому бить в первую очередь?
Я развел руками — сам ведь все понимает. Игорь хмыкнул:
— Ладно, еще увидимся.
Я запер дверь за стражем и вернулся на кухню. Вероника сидела, опустив плечи, и отстраненно наблюдала за полетом снежинок за окном. Подошел к ней, присел на корточки, заглянул в бледное лицо. Глаза сухие, но вся решительность разом куда-то испарилась, словно Игорь унес с собой запас ее храбринок, за которые
Я взял маленькие ладошки в свои, погладил пальцы. Она перевела взгляд на меня, в нем притаилась настороженность. Будто Ника чувствовала неуверенность, не знала, о чем теперь со мной говорить, как вести себя. Я понимал ее состояние: после пережитого вытряхнуть на публику тщательно спрятанные на самое дно воспоминания… Любой бы на ее месте хотел сейчас побыть один. Сгустившееся напряжение можно было клинком вспарывать, но лично я от Ники слов и не ждал.
— Пойдем спать? — осторожно предложил я.
— Сильно тебе досталось?.. Прости меня.
— За что?
Вероника грустно усмехнулась, едва ощутимо провела по моей щеке, коснулась разбитой губы.
— Весь вечер не отличалась умом и сообразительностью, а сейчас в голову постоянно приходят идеи, как можно было бы поступить: так или иначе… Черт, хорошая мысля приходит опосля. — Она зажмурилась. — Жутко представить, чем все могло обернуться, не сойдись удачно звезды.
— Зачем? Не надо ничего представлять, все закончилось. Я есть, ты есть, все хорошо же, ну.
— Я за тебя сильно испугалась, — прошептала Ника, по-прежнему не открывая глаз. — И не поблагодарила.
Я обнял ее колени, она уткнулась носом мне в макушку, вздохнула.
— Я ничего не жду. Любой нормальный мужчина поступил бы так же.
Человечка тихо всхлипнула:
— Если бы.
— Ну все, — решительно распорядился я и подхватил девушку на руки.
Отнес в ее комнату. Ника не сопротивлялась, на кровати сразу же свернулась клубочком. Я укрыл ее и развернулся, чтобы уйти.
— Останься, пожалуйста.
Несколько мгновений я колебался, соображая, чем вызвана неожиданная просьба. Она и в лучшее-то время не жаждала меня здесь видеть. Если я нужен как лекарство, забыться, заменяя одни впечатления другими, то подобный расклад меня не устраивал. Близость из жалости ни разу не мое, но Ника не выглядела ждущей чего-то особенного. Я осторожно прилег рядом, притянул человечку к себе. В комнате было так тихо, что даже наше дыхание казалось слишком шумным. Как ни странно, я при этом ощущал только спокойствие и умиротворение. Осознание того, что остроклювик доверился мне, нуждался во мне, пьянило не хуже орочьей огненной наливки, а еще аромат ее кожи. Я с удовольствием зарылся носом в волосы Вероники. Святые демиурги, стоило попасть в другой мир, чтобы найти
— Знаешь, я ведь всегда считала себя сильной, — заговорила Ника бесцветным голосом. — Никогда по-настоящему ничего не боялась. Даже плавать на спор научилась, сразу с глубины начиная.
— По тебе заметно.
— И вдруг узнала, что могу бояться до черных точек перед глазами, до тошноты. Когда горло сдавливает от ужаса и не остается сил ни крикнуть, ни позвать на помощь. Ты неразборчиво сипишь и считаешь удары собственного сердца, истерично колотящегося у тебя в ушах. Он ведь тогда вообще не соображал, что делает, и я это понимала, как и то, что полностью в его власти. Тот безумный взгляд, лишенный всякой осмысленности, столько ночей меня в кошмарах преследовал.
Я крепче стиснул зубы, чтобы не высказать вслух рвущуюся наружу брань. Еще раз глубоко втянул в себя воздух, заполняя легкие запахом маленькой, но демонически стойкой женщины.
Она продолжила:
— Я полгода на мужчин смотреть не могла без отвращения. Казалось, стоит расслабиться, потерять бдительность, как дремлющий в них монстр выползет на свет, протянет ко мне мерзкие лапы и продолжит начатое одним его предшественником.
Я поцеловал рыжую макушку и постарался не выдать голосом гнев:
— Больше такого с тобой не произойдет, я не допущу.
Она развернулась, заглянула мне в глаза, вновь погладила по щеке. Я прикрыл веки, борясь с желанием поцелуями стереть с губ Ники горькую полуулыбку. Нельзя, не время.
— Ты понравился Игорю, хоть он никогда в этом и не признается.
Я изогнул бровь и усмехнулся:
— Вот уж сомнительный комплимент.
Она хихикнула, выпуская на волю знакомые озорные огоньки во взгляде, от чего я мгновенно почувствовал облегчение.
— Ничего не сомнительный. Игорюня с детства в людях отлично разбирается, у него чуйка. На правах старшего брата он вечно придирался к нашим с Маринкой компаниям, выискивая в них будущих асоциальных элементов. Мы потом поумнели и вместо того, чтобы ссориться с ним, стали этим пользоваться — хороших друзей он тоже замечал. Вот и Вадима… — Она споткнулась, но быстро взяла себя в руки и закончила: — Сразу невзлюбил.
— Только я — эльф, хотя в последнее время мне и самому все труднее в это верить.
— Значит, запишем к Игорешиным достижениям еще и эльфов — крутой бонус к резюме. — Она поудобнее угнездилась на моем плече, обхватила за талию. — Хочешь, буду напоминать тебе, что ты самый настоящий эльф из Волшебного Леса? Я буду верить за двоих.
Я все-таки поцеловал ее в лоб и с неохотой поднялся, с сожалением выскользнув из таких приятных объятий.
— Пусть будет не настоящий, а лучший.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Я же других не встречала.
Я притворно насупился: