Попаданец не туда
Шрифт:
Сир Уэйн не был идиотом, нет. После стольких вылазок в морозные пустоши, он давно перестал быть циником, каким он был до вступления в Ночной Дозор. За Стеной человек сталкивается с диким первобытным ужасом, который заставляет могучих мужей дрожать как листья на ветру и бежать без оглядки.
Но сир Уэйн всегда старался найти логическое объяснение. И происходящее за Стеной он объяснял проделками одичалых. Не секрет, что они в очередной раз решили пробиться на юг и выбрали себе Короля-за-Стеной. Такие прецеденты бывали в истории нередко и всегда одичалых разбивали либо
Так думал Уэйн до того момента как он оказался в столь знакомом ему Зачарованном Лесу.
Здесь всё изменилось. Он шёл по хорошо известному ему пути, но не узнавал. Всё вокруг было знакомо ему, но в то же время словно он впервые это увидел.
Вьюга свирепела и становилась всё сильнее и сильнее. Таких морозов Уэйн никогда не помнил. Он сильнее закутался в меховую шубу из заячьих шкур и продолжил идти по глубоким сугробам, которые намела метель.
Он уже начал сомневаться, что сумеет добраться до середины леса и вернуться назад. Он проделывал это сотню раз, но почему-то у него было предчувствие, что этот раз будет для него последним.
Отогнав панические мысли, Уэйн всматривался в снежную завесу бесконечно падающих белых хлопьев. Он старался увидеть свет костра вдали, ведь он не один ушёл в вылазку. Помимо него, отправились Люк из Лонгтауна и старик Дайвен, который, по его словам, мог предсказывать снегопад. Они пошли разными путями, но должны были встретиться в одном месте, в Кабаньей роще.
«Ну что Дайвен, твоё чутье подвело тебя.» — усмехнулся про себя Уэйн. — «Вьюга такая, что если вытянуть руку вперед, то не будет видно пальцев.»
Из-за снежной пурги невозможно было определить собственное местоположение, поэтому Уэйну оставалось лишь надеяться, что он недалеко от рощи. Но проверить это опытным путём он не мог, снежная пелена застилала глаза.
Вдруг ветер усилился и острый слух Уэйна различил неподалеку какие-то звуки. Он осторожно направился туда.
— Люк! Дайвен! — кричал он в пустоту, в которой были видны лишь очертания деревьев. — Где вы, мать вашу?!
Доковыляв до массивной сосны, он обессилено прислонился к его могучему стволу.
— Так, это большая сосна. Наконец-то хоть какой-то ориентир. Отсюда триста метров на северо-запад, и я выйду к Громовому камню, а оттуда двести шагов до рощи. — Громовым камнем назывался внушительных размеров валун, расколотый пополам ударом молнии. — Надо выдвигаться.
Уэйн закинул в рот пару листьев кислолиста и двинулся в путь.
Он так и не избавился от дурной привычки жевать кислолист, которой был верен ещё с тех времен, когда он был простым рыцарем на службе лорда. Его сюзерен поддержал не ту сторону во время восстания Роберта и поплатился за это головой. Сир Уэйн отделался лишь ссылкой в Ночной Дозор. По ночам, ему часто снилась битва на Трезубце и Роберт Баратеон, который словно лавина несся на принца Рейгара. Они сходились несколько раз, нанося друг
Он сплюнул красную от кислолиста слюну на белый снег. До Громового Камня оставалось совсем немного.
Буря стала сильнее, и Уэйн уже едва мог передвигать свои отмерзшие ноги. Если он вернется в замок, то как минимум несколько пальцев на ногах придется ампутировать.
Вдруг из леса по одному начали выходить мерцающие призрачные фигуры. Уэйна обуял мистический ужас. Белые Ходоки.
Стало так холодно, что Уэйн почувствовал, как листья кислолиста замерзли у него во рту. Вместо слюны он сплюнул ледышку.
Ходоки постепенно окружали его плотным кольцом, и Уэйн понял, что отступать некуда. Ему остается принять бой и умереть с оружием в руках.
Он вытащил из ножен меч.
Бледные силуэты остановились и один из них вышел вперед, держа в руках ледяной меч. Играя в лунном свете, меч казался прозрачной полоской тонкого хрусталя и почти исчезал, поворачиваясь плоскостью. Он горел призрачным голубым пламенем, и чутье поведало Уэйну, что более острого клинка не существует.
— Холодно. — Уэйн поежился. — Ничего, сейчас попляшем разогреемся.
Он двумя руками занес меч над головой и с боевым кличем бросился в атаку. И они сошлись в смертельной пляске. Белый Ходок изящно скользил вокруг Уэйна и наносил быстрые как смерть удары, которые Уэйн едва успевал отразить. При столкновении их клинки издавали пронзительный звон.
Остальные бледные тени безмолвно стояли вокруг и не вмешивались, словно наблюдали за смертельной дуэлью между человеком и существом.
Отразив скользящий удар, нацеленный ему в шею, Уэйн отскочил на несколько шагов, чтобы отдышаться. Белый Ходок замер.
— Хороший у тебя меч. — сир Уэйн кивнул на ледяное оружие Ходока. — Я заберу его как трофей.
Иной широко поднял уголки рта и оскалился. Должно быть, он изображал ухмылку.
Затем он открыл рот и издал набор скрежещущих и гортанных звуков, видно было давалось ему это с трудом. Удивительно, но Уэйн распознал в этом скрежете ломанный всеобщий язык.
— Подойди и возьми, сир.
Теперь настал черед ухмыляться Уэйну.
— А ты разумная тварь. Но это ненадолго.
И он стремглав бросился на Иного, высоко подняв меч.
Тот блокировал удар Уэйна и одним движением отвел его в сторону, а затем, стремительно сократив дистанцию приблизился к Уэйну и ледяным мечом пробил его грудь насквозь.
Сир Уэйн издал короткий вскрик и медленно завалился на землю. Белые Ходоки также безмолвно начали покидать поляну и исчезать в лесу. Вьюга отступила, темные тучи ушли и снегопад прекратился также быстро, как и начался. А сир Уэйн остался лежать на холодном студёном снегу и его стеклянный взгляд был устремлен в круглое голубое небо.