Попаданец Павлик Морозов
Шрифт:
Я любопытно направился к нему, ведь это мог быть чистокровный неандерталец — Homo Sapiens neaderthalensis, исчезнувший сорок тысяч лет назад или даже сам Homo erectus — человек прямоходящий, который прожил на нашей планете полтора миллиона лет, чтоб исчезнуть 400 лет назад. Он первым покинул Африку и проник в Азию, а потом в Европу.
Антропологи вообще считали, что азиатский вид Homo erectus вполне мог скрещиваться с Homo sapiens — человек разумный и быть предком современных людей по смешанным линиям. Это, конечно, не мои темы, но любопытство ученого влекла к волосатой фигуре неудержимо.
Неожиданно загадочный пращур приподнял голову. Из низкого лба на меня глянули яростные
— Ты что здесь забыл, Разрушитель?!
— Ты можешь говорить? — сказал я, отступая.
— Первородной речью владеет все сущее, — утробно сказал пращур.
И заснул, откинув мохнатую голову.
Ну как же, как же. Я же читал про это, про изначальный язык, который понимают все народы. Дурга Прасад Шастри, индийский санскритолог с мировым именем, при посещении русского города Вологды обнаружил, что переводчик ему не требуется: древняя форма санскрита оказалась практически тождественна современному северорусскому диалекту. А еще до приглаженного веками санскрита существовало множество вариантов забытого, изначального…
Додумать я не смог. Левая рука, коей хотел почесать ухо, на глазах отсохла: слезла кожа, проявились розоватые ткани, опали, лопнули сухожилья, желтая кость истончилась и рассыпалась в прах. Боли не было, был ужас.
Потрогал плечо, кожистая впадина на месте руки.
Прямоходящий предок разумного Человечества вновь приподнялся на ложе, сел, свесив короткие ноги, поймал блоху на лодыжке аномально длинной лапой, забросил её в рот и придавил желтыми широкими зубами.
Внимательно просмотрел, как осыпается трухой человек напротив, а потом и сам вспыхнул ярче тысячи солнц. Свет был запредельно белый, безопасный для ложа и стен. Столб этого света пронзил потолок, тучи, пространство, время и впитался в бесконечность Космического Совершенства.
— Папа, — спросил ребенок, — а правда, что после смерти мы превращаемся в Звезды?
— Конечно, — ответил отец, — но не все…
Глава 9
Странная планета. Уровень общественного сознания чрезвычайно низкий. Правителей выбирают никудышных. Не всегда, но чаще всего. Везде культ наживы, причем, зачастую иррациональный. У богатых людей денег больше, чем нужно для потребностей — даже самых невероятных. Но они продолжают их «делать»! Зачем? Роскошь соседствует с нищетой. И правители поддерживают эту систему! Копят горы оружия, вместо того, чтобы пустить деньги на насущные проблемы. Мрак!
Я очнулся от страшной боли в животе. Вокруг была темнота. Тело я чувствовал остро. Наверное проводником к осязанию и была эта боль. Потом зашевелился язык:
«Курвiска запорхаться, Ідзі ты да ліхаматары!» [10]
Голос был детский, звонкий. Слова напоминали польские, но понятными от этого не становились.
«Кончай выдыгацца, дзядуля! — продолжал непослушный язык. — Тебе все равно гамон. За брата я тебе кадык вырву, лайно курвiска!»
10
Тут и ниже ругань на белорусском.
— Ты смотри, раны затягиваются! — произнес чей-то более грубый голос. — Эк его еорчит-то, что вообще происходит?
— Скорей
Боль в животе ослабела, а сознание начало плыть на волнах морфинового кайфа. Но некое неудобство все равно ощущалось. Будто кто-то натянул на тело Романа Шереметьева тесное, на два размера меньше, резиновое трико. Тесно было, неудобно. Хотелось отстегнуть кожу и расправит руки-ноги, грудь расправить, плечи.
«Наверное я в больнице, подумал старик, — а рядом над мальчиком хирурги стараются. Но почему так тесно? Уж не в гроб ли меня при жизни запихнули маломерный. Ладно, посплю, а потом разберусь, очень спать хочется».
Второе пробуждение было более упорядоченным. Главное, наконец открылись глаза. Причем в голове их открытие сопровождалось стуком, будто он — кукла; были такие куклы в СССР в рост ребенка с закрывающимися, когда её клали на спину, глазами: хлоп — закрылись, хлоп — открылись.
Неудобство тесноты по-прежнему ощущалось. Взгляд вниз обнаружил безволосую грудь явно меньшего размера, чем старческая, покрытая курчавыми волосами, грудь Шереметьева. Мучительно трудно приподняв голову, оторвав её от подушки, Роман запустил взгляд еще ниже и обнаружил собственные причиндалы весьма неплохого размера для этого скукожившегося тела, но несравнимые с гениталиями его самого. А вот неожиданная и необъяснимая эрекция без эротического возбудителя порадовала, сам старик давно не ощущал этого приятного ворошения бархатных бабочек ниже живота.
Силы иссякли и я уронил голову на чахлую подушку. Что не помешало разуму отчаянно искать осмысления происходящего. Недавние явления далекого будущего вполне можно было счесть галлюцинациями, что укладывалось в недавнее морфинное расслабление. Вполне возможно, что меня похитили и держат на наркотиках, думал я, моя биография к этому располагает! С таким же успехом я могу находиться в состоянии комы, во время которой мозг еще и не такие картинки посылает в недвижимое тело. С другой стороны, если последнее видение реально, то мое сознание, как это бывает в фантастических романах, чудесным образом перенеслось в тело какого-то мальчишки. В любом случае надо соблюдать первое правило разведчика — молчать и притворяться дурнем.
Встал я на третий день. Вернее, попытался встать. Если кто-то помнит первые советские шагающие куклы по имени Нина [11] , двигающие рукой в такт шагам и большого размера, то я вполне напоминал такую куклу. Еще и глаза открывались натужно, с щелчком в голове.
Тем ни менее я уже знал, что нахожусь в теле Павлика Морозова, которого не добили кулаки — его родные дед и дядя. Надо думать, что угасающее сознание этого мальчика и ругалось на белорусском в момент первого пробуждения. Или это последние эмоции умирающего мозга выплеснулись моторикой языка. Но в данный момент в этом, небольшом для тринадцатилетнего парня теле, находился я — Роман Шереметьев, бывший комитетчик, бывший разведчик, бывший ликвидатор по прозвищу Скунс и бывший студент института иностранных языков в провинциальном городе, сын папы-разведчика из череды аристократов Шереметьевых.
11
Конструкторами бюро Кочерго Н.А. и Диментовым В.М. в 1966 году была предложена модель шагающей куклы, которая двигала одной рукой в такт шагу. Это было возможно, так как внутри полого корпуса имелась фрикционная муфта, один конец которой был закреплен, а другой был подвижен и установлен на одном из плеч рычага, а на другой руке был установлен фиксатор.