Попаданец с огромным потенциалом
Шрифт:
Но останавливаться на этом я не планировал. Уже с первых часов в новом мире у меня появилась непреодолимая тяга к магии. Не знаю, то ли дело в моей природной любознательности, то ли это влияние Первого, но больше всего я хотел изучать магию, тем самым прокачиваясь в качестве мага.
Ещё неплохо было бы найти хотя бы один из двух оставшихся частей того артефакта, сделавшего меня сильнее с несколько раз. Относительно всех трёх кусков я не определился, но один поглотить нужно в любом случае. Правда, хрен знает, где его искать. Из вариантов в голову
По крайней мере, в данный момент. А вот если я освою хотя бы пару дюжин различных заклинаний, то стану тем самым универсальным бойцом, коими и являются все одарённые. Взять ту же Ларису: она и жнец, и чтец, и на дуде игрец. И если мы сойдёмся в реальном бою на условной дуэли, то с большой долей вероятности опыт победит.
Прямо сейчас я был ходячей термоядерной боеголовкой, и не более того. А такого рода снаряды бесполезны, когда речь идёт про уличную драку или локальный конфликт. Конечно, забавно, что я начал изучать магию с «конца», но так даже лучше, ведь у меня в руках был нехилый такой козырь.
А были бы меня политические амбиции, можно было бы попробовать сменить условно демократический строй на абсолютную монархию. Но это слишком долго, муторно и опасно. А самое главное — скучно. Меня буквально тошнило от политики. Всё вот это сидение в кабинетах на бесконечных совещаниях… Фу.
Мне больше по душе была роль авантюриста. Это и эмоции, и риск, и вкусные, а порой и неожиданные награды. В отличие от всех других, я не боялся смерти, ведь уже прожил насыщенную жизнь, полную всех возможных утех.
Конечно, сейчас я получил второй шанс и мог даже обзавестись семьёй, но надо ли оно мне? Большой-большой вопрос. Сам факт того, что я оказался в другом мире, ставит под сомнение концепцию продолжения рода.
Каков мир на самом деле? Что ждёт душу человека после смерти? Извечные вопросы, к разгадке которых я слегка приблизился.
Вполне допускаю, что мой ребёнок станет обычным сосудом для чьей-то обнулённой души. И если это так, то почему я должен тратить уйму времени и сил, чтобы вырастить и воспитать такого попаданца с амнезией? В чём смысл?
А самой печальное, что через три поколения потомки уже про тебя и не вспомнят. Вот серьёзно. Найдутся те, кто назовут имена своих прабабушек и прадедушек. А если спуститься на поколение вниз? Таких уже найдутся лишь единицы.
Так в чём смысл всего этого затратного во всех смыслах мероприятия? Эмоции? Возможно, но растрат будет значительно больше. Деторождение с логической точки зрения имело бы смысл, если бы была стопроцентная уверенность, что потомки позаботятся о тебе в старости, но зачастую именно они тебя и правят на тот свет.
Сколько было случаев, когда «любящие» внуки отправляли своих бабушек и дедушек на тот свет, чтобы отжать у них наследство. А ведь это только те случаи, о которых стало известно. А сколько их было на самом деле, знает только Бог, если он вообще существует.
Делать по дороге до города
Да и с кем? От какой-нибудь эльфийки потомства ждать не стоит, ведь люди совместимы с людьми. Поэтому, кстати, в этом мире нет тех самых кошкодевочек. А заниматься делами нехорошими с прямоходящей лисицей… Ну такое. На любителя.
В теории можно было бы рассмотреть условную Лизу, но она тоже та ещё «мамочка». С её наклонностями и характером ей противопоказано иметь детей. Поэтому в ближайшей перспективе на вопросе о потомстве можно поставить крест.
— Странно, — начал я, когда мы приблизились к воротам. Весь город был обнесён тридцатиметровой каменной стеной со множеством выбоин, оставленных монстрами. — Луи уже должен был нас догнать.
— А нас пропустят? — Лариса показала на отряд угрюмых охранниках в чёрной форме, стоявших у ворот и досматривающих все въезжающие машины.
— Нет, — ответил я.
— Не поняла, — вклинилась Лиза. — А как мы попадём внутрь?
— Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт, — сказал я и свернул дороги в лес. — За проход нужно заплатить вступительный взнос в размере одного серебряного. Но для нас он будет несколько золотых, ведь вы выглядите слишком богато. Гвардейцы захотят нажиться и поднимут цену раз так в тридцать.
— Несправедливо… — ворчливо бросила Лиза и скрестила руки на груди.
— Люди в Диких Землях с молоком матери впитывают ту самую истину, о которой я уже говорил. Каждый берёт столько, сколько может взять. Здесь нет места благородству и подобной хрени.
— Но ведь они тоже люди? — парировала Лиза. — В чём разница?
— Вот представь, что ты гвардеец и у тебя большая семья. Ты работаешь и получаешь какую-то зарплату. Один серебряный, кстати, идёт в бюджет города. И ты весь такой благородный, берёшь с богатеньких дам, как и положено одну монету. А завтра у тебя заболеет ребёнок. Чтобы его вылечить, нужно обратиться к целителю, но тот попросит один золотой, ведь ему тоже надо кого-то кормить. Так, этот лишний золотой и передаётся по цепи. Все привыкли, все так живут.
— А разве здесь нет больниц? Какого-то центрального органа, отвечающего за медицину?
— А-ха-ха-ха! — мы на пару с Ларисой рассмеялись.
— Доченька, за стеной абсолютно всё решают деньги, — ответила Лариса. — У нас дворник может рассчитывать на помощь от государства, если будет усердно трудиться, а здесь каждый сам за себя.
— Но разве так можно жить? — недоумевала Лиза. — Каждую секунду осознавать, что тебя могут убить и ограбить… В чём смысл?
— Пф-ф-ф, — я закатил глаза. — Потому-то все и мечтают оказаться по ту сторону стен. А всем, кто прибыл из Диких Земель, ваши Советники внушают правило: работай или выметайся. Так Анклав получает практически бесплатную рабочую силу, которая трудится за еду и жильё.