«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего
Шрифт:
— Здания постройкой закончены, коммуникации подведены. Фундаменты под станки готовы, но станки еще не собраны, да и рабочие набраны не в полном объеме. По моему мнению, вывоз завода в Союз сейчас невыгоден по затратам времени.
— Но наверху решили, что выгоднее вывезти завод в Союз, — задумчиво отметил Смирнов.
— Такое решение может принять только шах, — заметил военный атташе.
— Понятное дело. Что же, придется просить аудиенцию. Спасибо за доклад.
12 февраля 1942 г. Иран, г. Тегеран.
Дворец
Пышное убранство зала настолько контрастировало с только что увиденным на улице,
— Здравствуйте, господин полномочный представитель, — молодой Моххамед Реза был вежлив и разговаривал по-русски без переводчика.
— Здравствуйте, Ваше Величество, — поклонился по протоколу Смирнов.
— Как дела на ваших фронтах, как здоровье господина Сталина? — шах был в хорошем настроении, но аудиенцию затягивать явно не хотел.
Андрей Андреевич вежливо ответил на вопросы и, воспользовавшись моментом, перешел от описания наступления Красной Армии к проблемам с оружием, а потом — к вопросу о пулеметном заводе. Настроение шаха немедленно испортилось.
— Это очень сложный вопрос, господин полномочный представитель, — с помрачневшим лицом ответил шах, покосившись на стоящего чуть в отдалении министра двора. — Нашему Величеству кажется желательным, чтобы ваши специалисты помогли наладить работу этого завода в нашей стране на нужды армий, как союзников, так и Ирана. Нам кажется желательным присылка ваших специалистов и квалифицированных рабочих для того, чтобы они не только помогли запустить производство на пулеметном заводе, но и способствовали подготовке национальных иранских кадров. Продажа завода, наоборот, произведет неблагоприятное впечатление в стране. Будут говорить, что союзники все забирают у Ирана.
— Извините, Ваше Величество. Я и мое правительство считают, что нет никаких оснований предполагать, что общественное мнение в вашей стране будет недовольно таким актом. Речь идет о тривиальной коммерческой сделке, которая соответствует союзническим интересам.
— Господин полномочный посланник, позвольте напомнить вам, что союзники начали с небольших просьб об оружии. Мы их удовлетворили, буквально оторвав от собственного тела, уступив, пока даже без оплаты, стрелковое оружие и новейшие самолеты. И что мы видим? Вы выдвигаете новые требования, которые могут дойти вплоть до башмаков наших солдат.
— Прошу извинить меня, Ваше Величество, но когда мы вели переговоры об уступке оружия, то мы сразу ясно сказали, что ни танки, ни самолеты, ни артиллерия нас не интересуют. Наша просьба сводилась к уступке легкого вооружения. Что касается расчетов за переданное оружие, то мы всемерно готовы обсудить этот вопрос. Вопрос о продаже оборудования пулеметного завода нельзя рассматривать, с нашей точки зрения, как требование, которое затрагивает интересы иранской армии. Речь, Ваше Величество, идет о продаже бездействующего оборудования, которое в вашей стране не может быть использовано ни в период войны, ни позже в течение длительного времени. Будучи же переданным Советскому Союзу, это оборудование должно немедленно давать продукцию…
«Видя, что ему не избежать моих настойчивых просьб, М. Реза предложил обсудить этот вопрос с будущим военным министром генералом Джабахани и премьер-министром А. Сохейли. Он заявил, что, будучи только командующим, не имеет права распоряжаться имуществом. Расценивая его слова как попытку уйти от решения вопроса с передачей оборудования, в свою очередь хочу заметить, что в предложении прислать наших
Из донесения полномочного представителя СССР
в Иране А.А. Смирнова.
«2 марта 1942 г. в ходе одной из бесед премьер-министр Ирана доверительно сообщил А.А. Смирнову, что иранцы согласны предоставить СССР возможность использования иранской военной промышленности для выполнения заказов Красной Армии. Осталось только дождаться приезда в Иран специальной комиссии из СССР для изучения конкретных условий использования военных предприятий.
5 октября 1942 г. завод заработал. При двухсменной работе завод мог давать два тяжелых и шесть легких пулеметов в день».
31
Использованы материалы книги А.Б. Оришева «В августе 1941». М., 2011.
3 марта 1942 г. Москва. Кремль.
Кабинет т. Сталина.
Тов. Сталин
Командующий Авиацией Дальнего Действия генерал Голованов рассказывает интересные случаи из своего опыта полетов в Восточно-Сибирском управлении ГВФ. Прохаживаюсь по кабинету, слушаю и думаю, что авиация — самая интереснейшая отрасль человеческой деятельности. Ничего не выдумывая, только описывая реальные факты, можно написать замечательные приключенческие романы… Останавливаюсь и разворачиваюсь так, чтобы хорошо видеть глаза собеседника.
— Нужно будет организовать нам трассу на Аляску, скажем в Фербенкс, — говорю неторопливо, стараясь уловить реакцию генерала. — Как вы думаете, трудно будет?
— Главный вопрос — это горючее, — отвечает без задержки, хотя по виду ясно, что мои слова застали его врасплох. — Другие вопросы, мне кажется, препятствием служить не будут.
— Ну, вот и хорошо. Мы вам поручим организацию этого дела. Может быть, нам с вами придется слетать в Квебек. Но это между нами… Как вы думаете, сколько потребуется времени, чтобы слетать в Квебек и обратно, с двухдневной остановкой?
Задал я задачку Голованову, сразу видно — не простую. Не отвечает. Взял лежащую на столе самописку и бумагу, что-то пишет. Уважаю. Не стал с кондачка отвечать, прикидывает исходя из своих знаний. Пока генерал считает, набиваю трубку и закуриваю. Табачный дым мягко кружит голову, успокаивает нервы. Голованов считает. Прохожу у него за спиной, заглянув через плечо. Точно. Среднюю скорость самолета записал, расстояние до Фербенкса вспоминает. Пишет. Вспомнил наизусть, профессионал, ахваро!
— При благоприятных условиях на это потребуется как минимум десять-двенадцать суток, товарищ Сталин.
— А при не совсем благоприятных? — жаль, а мысль была хорошая. Встретиться с Рузвельтом без этого английского борова, тет-а-тет, и обговорить наши отношения вдвоем. Но на такое время оставлять Москву в нынешних условиях рискованно. Тем более если вдруг связь прервется.
— Вряд ли можно ответить на этот вопрос, товарищ Сталин. Ведь даже летчика, умеющего летать в любых погодных условиях, могут не принять на закрытый туманом или еще по каким-либо причинам аэродром.
Спасибо, генерал. Знаю и без тебя, но хотелось убедиться, а заодно проверить на профессионализм. Проверка удалась. Теперь посмотрим, что ты скажешь по поводу трассы.