Попаданец в подарок для эльфийской принцессы
Шрифт:
Врет и хочет разжалобить? Нет, вся моя интуиция кричит, что эльф говорит правду. Но… лучше бы он соврал! Больно это слушать. Кто-то победил, кто-то проиграл, и гордый красавец жертвовал собой, чтобы защитить еще кого-то от страшной участи.
— Лучше бы ты соврал! — вырвалось у меня. — Горькая история…
— Я привык, — улыбнулся он.
— И когда это было? — спросила я, ожидая ответ: «Год — два назад».
— Тридцать лет назад.
— Сколько?! — не поверила я. Эльф сам выглядел так, что ему тридцати лет не дашь.
— Мы долго живем,
— А тебе есть куда идти, если бы ты… сбежал? — задала странный вопрос.
— Нет, некуда, — ответил он. — Нигде опозоренного беглеца не примут, ни в одном эльфийском доме, а люди… я бы постепенно научился жить с вами, если позволите. И если дадите немного свободы.
— Я уже ее дала, думаю, ты заметил, — улыбнулась я.
— Н-да, крапива отменяется, — вспомнила о первоначальном поводе для нашей встречи. — Я люблю пошутить.
— Я заметил, — снова улыбнулся он.
Да какая уж тут крапива! После услышанного я бы чувствовала себя настоящим варваром, ломающим что-то хрупкое и прекрасное, недоступное моему пониманию.
Глава 24
Лекс
Крапивы я не пожалел, увлекся, притащил целый мешок: да пожалуйста, я не жадный, пользуйтесь! Постарался только не думать о том, что скоро получу не просто незабываемые ощущения в прямом смысле на свою задницу, но и развлеку новых знакомых. Перечислил про себя их всех: бабуля, повариха с семьей, Милана с дочками, дед, охранники… Нет, ну детишек-то, надеюсь, уберут от экранов телевизоров, тьфу, с главной площади?! Нечего им там делать, нечем любоваться. И эти крепкие парни-охранники с ворот пусть там и остаются, на воротах, караулят, вдруг кто-то именно в этот момент к нам пожалует. Пусть отрабатывают свое жалованье!
«Ну, вот, уже количество зрителей я уменьшил!», — невесело рассмеялся про себя. Ах, да, еще эльф остался! Наверное, повеселится, глядя на горе-соперника.
Но оказалось, что самое лучшее издевательство придумала как раз сама Мэй. Ну, приняла ведь уже решение, и я его даже оспаривать не собирался! Зачем же искушать снова?
— Неужели не понимаешь, что после публичного наказания ты жить здесь не сможешь? — спросила она, глядя на мой крапивный «улов». — Напомни, пожалуйста, ты не какого-нибудь короля незаконный сын? Гордый слишком.
— Не говорите, пожалуйста, просто сделайте это быстрее! — стараясь не вдумываться в ее слова, практически взмолился я. Я не люблю боль, я ее вообще ненавижу, и даже не представляю, как перенесу позорное публичное наказание, но я не имею права давить на жалость и пользоваться ее добротой. Если опять совершу глупость, а я рано или поздно ее совершу, то не хочу со стыдом думать, что меня в прошлый раз простили, а я снова не оправдал доверия. Пусть уж все будет честно.
— И я снова тебе предлагаю: забуду все твои проступки без наказания.
— Забудете, но не простите? — угрюмо поинтересовался я. — И не забудете, а просто не будете
— А что, тебе вину нужно обязательно через задницу снимать? И так каждый раз? — поинтересовалась Мэй, а я, невзирая на общее мрачное настроение, рассмеялся. Похоже, что она права.
— А просто не делать глупостей ты не пробовал? — задала она следующий логичный вопрос.
— Да оно само как-то, — честно ответил я.
— Я заметила, — усмехнулась она, осторожно, платочком, доставая роскошный крапивный побег.
— Осторожно, она жгучая! — предупредил я.
— Я догадалась, — засмеялась она. И продолжила: — Больно, наверное, по голой-то… хм, части тела?
Вот садистка, а? И, в конце концов, я перестал делать трагическое лицо и рассмеялся сам. Ну, ладно, чего уж там! Пострадаю один раз, выживу, наверное… люди здесь к таким зрелищам должны быть привычными, не будут всю оставшуюся жизнь на меня пальцем показывать. А если будут, тогда и начну переживать. А еще можно представить, что это все — съемки, люди вокруг — статисты и съемочная группа. Можно подумать, я бы отказался от подобной роли, если бы она подвернулась!
— А вы потом меня простите? После наказания? И… может быть, подарите немного внимания? Как в прошлый раз?
Я решил воспользоваться поводом и попросить Мэй. Вдруг пообещает? А откажет — что же, я хотя бы попытался!
— Хитрый! — усмехнулась она. — Может быть, может быть. В общем слушай: молодую крапиву — в суп. Бабуля очень вкусный крапивный суп варит, отнесешь ей. Будет отличная пища одного травоядного… да и для тебя, пожалуй, а то, смотрю, силу девать некуда! Оставшееся можно отдать Милене — она из нее варит разные отвары для волос и в крем добавляет, в общем, найдет применение!
— Все отдать? — не понял я. — А как же… Ну, не то, чтобы я очень настаивал, нет — так нет! Если вы так решили…
Знаю, быстро я поменял свое решение получить наказание за все нарушения порядка, но внезапно закончились силы строить из себя крутого. Пусть моя «хозяйка» сама решает…
— Да вот, думаю, что нужно сплести тебе штаны из крапивы, чтобы отвлекался на насущные проблемы и меньше глупостей делал! — мечтательно заметила Мэй. — Кому бы поручить эту работу, как думаешь?
Точно, садистка! Но мне почему-то весело, и уже даже не страшно принять наказание, если все эти шутки его не отменят в итоге. И тут решил сам пошутить, вернее, просто вырвалось, спасибо общей эрудиции:
— Так давайте вызовем сюда Элизу с ее дикими лебедями! Пусть плетет!
— Что?!
Странная у нее реакция, где я прокололся? Мало ли сказок по свету ходит, добавлю еще одну!
— Это легенда есть такая у людей, сказка, я ее только что вспомнил! — на голубом глазу соврал я.
— Я тоже знаю эту сказку, — медленно ответила она, внимательно вглядываясь в мое лицо.
Мэйри
— Сказка? — протянула я. — Ну да, сказка… А откуда ты родом, Лекс?
— С севера, — быстро сказал он.