«Попаданец» в СС. Марш на восток
Шрифт:
– Запомни, «вояка»: пот сберегает кровь! Так что чем дольше мы тут потеем на этих забитых дорогах, тем меньше крови нам придется пролить в итоге. А теперь помолчи и дай мне спокойно поставить задачу. – Подольски в ответ на эту реплику обиженно насупился и совсем по-детски шмыгнул носом.
– Руст, возьмешь одно отделение и пойдешь передовым дозором, еще по одному отделению отправишь вправо и влево от дороги. Если попадете под обстрел – сразу отходи. Если заметишь противника первым – в бой не вступать, постарайся определить их численность и расположение. Желательно добыть парочку пленных, в идеале – сделать это незаметно для остальных врагов.
Вся остальная
Как оказалось в дальнейшем, все эти предосторожности оказались напрасными – никакой опасности по пути так и не встретилось. Зато «Тотенкопф» взяла своих первых пленных в этой кампании. Мотоциклисты Руста задержали легковушку, пробиравшуюся проселками в направлении Дубно. Извлеченный из нее полный немолодой офицер был тут же доставлен к Гансу и подвергнут блиц-допросу. К этому действу, продолжавшемуся около двадцати минут, были привлечены роттенфюрер [29] Франц Клозе – уроженец Силезии, неплохо говоривший по-польски; Счастливчик, быстренько заносивший добытую информацию в блокнот; Клинсманн, время от времени отвешивавший допрашиваемому тумаки для улучшения взаимопонимания; и, наконец, сам оберштурмфюрер Ганс Нойнер, чей немецко-русский разговорник немало поспособствовал процессу общения.
29
Роттенфюрер – звание в СС, соответствующее званию обер-ефрейтора в Вермахте, в советской армии точного аналога не имеет.
В результате допроса удалось выяснить, что пленный является майором и занимался до недавнего времени вопросами снабжения в Лемберге [30] . Чем конкретно он занимался и какой частью командовал, Ганс так и не понял, несмотря на пару дополнительных затрещин от Клинсманна, пузанчик продолжал блеять что-то бессвязное. Мотивы поездки в Дубно также выяснить не удалось. По всему выходило, что данный майор отправился туда самовольно, без предписания начальства. Зато удалось узнать, что в Лемберге идут самые настоящие уличные бои. По всему городу вспыхивают перестрелки. Пленный приписывал это местным повстанцам и германской агентуре. Видимо, именно беспорядки в городе и подтолкнули его к мысли покинуть город. Про захват немцами Дубно в неофициальной столице Галиции ничего не было известно, что и предопределило крайне неудачный для майора выбор маршрута.
30
Лемберг – немецкое название Львова.
Перечитав написанный Феликсом импровизированный протокол допроса, Ганс приободрился – сведения были вполне обнадеживающими. Судя по всему, со связью у русских совсем плохо, как, впрочем, и с тактической разведкой, а это значит, что фланговый удар их корпуса имел неплохие шансы стать неприятной неожиданностью для противника. Придя к таким выводам, он отправил пленного
Первый настоящий бой новой войны ожидал их уже на следующий день. На этот раз ему предстояло действовать самостоятельно – основные силы батальона двигались по параллельному маршруту. Сводный отряд Нойнера выступил еще до рассвета, стремясь воспользоваться утренней прохладой. Продвижение и впрямь протекало вполне успешно. За предыдущий вечер и утро патрули Ганса выловили еще несколько солдат и сержантов Красной армии, в одиночку или небольшими группами пробиравшихся по лесам в южном и восточном направлении. Их допрос не дал ничего нового – все они принадлежали к стрелковым частям РККА, попавшим в первые дни войны под гусеницы XLVII корпуса и рассеявшихся по окрестным лесам.
Первое серьезное препятствие поджидало их ближе к полудню. Прибывший из передового дозора связной доложил, что в ближайшем селе замечены части противника. Отдав приказ отряду остановиться, занять оборону и замаскироваться, Ганс поспешил к Русту. Командир передового дозора обнаружился в кустах на опушке. Ползком пробравшись к нему через нерасчищенный подлесок, Ганс устроился под тем же кустом и прильнул к окулярам бинокля, рассматривая открывшуюся ему пастораль с небольшим украинским селом в центре и сверяясь со сведениями, которые ему деловито поставлял лежащий рядом Дитрих. Десятикратная цейсовская оптика послушно приблизила беленые хаты, крытые соломой, сараи, хлева и навесы для сена. А еще в селе были солдаты в бледно-зеленой форме. Много солдат.
Через несколько минут Ганс подвел итог наблюдений: в селе около роты солдат, одна противотанковая пушка и не менее двух станковых пулеметов. Имеются также лошади и повозки. Серьезно. Особенно пушка. Есть, правда, и хорошие новости – к обороне противник не готов. Совершенно. Ни окопов, ни пикетов, ни наблюдательных постов. Даже злополучная пушка не окопана и не подготовлена к стрельбе – просто выпрягли лошадей из упряжки и откатили орудие с дороги за плетеный заборчик.
– Что скажешь, Дитер?
– Страна непуганых идиотов!
– Это и так понятно. Что видел, пока меня не было? Какое-то движение?
– Ничего. Бродят между домами. Многие без винтовок, но оружейных пирамид я нигде не заметил – побросали, наверное, пока сюда добирались. Судя по виду, такие же недобитки, как и те, что мы уже ловили. Только тут их собралось побольше. К обороне не готовы совершенно. У пулеметов только по одному человеку сидит. И те непонятно куда смотрят. Пушку даже на дорогу не развернули. Похоже, у них и командира-то нет – так, толпа какая-то.
– Угу. В обход послал?
– Да. Вилли скоро должен вернуться.
– Отлично, как вернется, сразу ко мне его. А ты продолжай наблюдение. Если что – сразу докладывай. Попробуем взять эту веселую компанию тепленькими.
Отползая назад, Ганс лихорадочно обдумывал план предстоящей атаки. По всему выходило, что проблем не предвидится, но раз уж есть такая возможность, то почему бы не прокрутить в голове все детали еще разок? Это ведь первый бой дивизии в этой кампании – его надо обязательно выиграть! Причем выиграть убедительно и по возможности с малыми потерями. В общем-то, план был уже готов. Дело было за малым – немного времени и толика удачи.