«Попаданец» в СС. Марш на восток
Шрифт:
– Ладно, сдаюсь. Так что это все-таки за колымаги?
Ганс ловко поддел носком сапога валяющуюся на земле железку и, подхватив ее рукой на лету, протянул командиру:
– Гляди.
Железяка представляла из себя значок-эмблему, которые, как правило, размещаются на капоте машин и прочей гражданской техники. Вальтер покрутил ее в руках и потребовал дальнейших пояснений, которые охотно предоставил Хорст.
– Это эмблема Харьковского тракторного завода. Я видел такие же на многих русских тракторах. А этот драндулет – обыкновенный трактор. Только его обшили броневыми листами и воткнули в кабину пушку [65] . Получилась, как нетрудно догадаться, полная ерунда. Ни защиты, ни обзора, ни проходимости. Зато
65
Несколько десятков бронетракторов действительно были переоборудованы на ХТЗ осенью 1941 г. Аналогичные машины выпускались также в Одессе под обозначением НИ1 («На Испуг»).
66
ПАК38 – немецкая 5 см противотанковая пушка.
– Scheisse! Так это бронетрактор?! Ну и ну! Камрады, похоже, что у русских дела еще хуже, чем мы думали, если они докатились до такого.
– И даже еще хуже, чем ты думаешь сейчас. – Ганс тоже решил блеснуть информированностью. – Мы тут пошерстили по ближайшим кустам и тоже несколько пленных собрали под конец.
– О как! А мне почему не сообщил?
– Да они не транспортабельные были, в основном мы их на поле боя собрали. А тех двоих, что целые были, мы парням из девятого сдали. Так вот: почти все они по-русски ни хрена не понимают. Бормочут чего-то, но на русский совсем не похоже, ну и рожи у них – соответствующие. По всему выходит, что у «иванов» людей уже не осталось – совсем диких ловят, которые не то что читать, говорить нормально не умеют.
– А точно не умеют? У тебя ж переводчика нет…
– Не, точно! Ты ж знаешь, у меня солдат из Силезии есть – по-польски свободно говорит, ну и на русском уже неплохо научился. До сих пор ни одной осечки с допросами не было.
– Так, может, эти кавказцы, или кто они там, специально под идиотов косят, чтоб не допрашивали?
– Даже если они все как один клинические идиоты, то по-русски бы они все равно заговорили, если б могли. Мы одному для чистоты эксперимента все пальцы переломали – орал будь здоров! И говорил много всего, но по-русски – ни слова! Так что дикари они, совсем. Как им офицеры команды отдают – ума не приложу.
– Может, офицеры их язык знают?
– Может. Но это уже совсем ерунда получается. Даже французские колониальные войска по-французски кое-как понимали. Хоть и черномазые все были. А эти…
– Эти тоже не совсем белые. Ладно, раз в Красной армии уже ТАКИХ солдат и ТАКИЕ танки в бой бросают, то дела у них плохи. Кажется, нам все-таки удастся додавить их до зимы.
– Хорошо бы. Зимовать в окопах – удовольствие ниже среднего. Это вон Хорсту хорошо, за броней. – С этими словами Ганс шутливо подпихнул артиллериста локтем в бок.
– Ага. А ты к этой броне на морозе прислониться не пробовал? Ну его к черту такое удовольствие. Сказал фюрер, что к зиме закончим, значит, надо закончить. Вон уже и по радио передали, что начавшееся вчера наступление на Москву – последняя битва кампании.
– Точно, передали. Только мы с Вальтером за взятие Москвы еще две недели назад весь мой коньяк выдули, после похожего заявления по этому самому берлинскому радио. Оказалось – зря.
Произнеся эту тираду, Ганс скроил такую обиженную физиономию, что Вальтер и Хорст не удержались от смеха.
– Не переживай так, камрад! – Вальтер ободряюще хлопнул страдальца по плечу. – Когда люфты забирали своего летуна и тот самолет, что ты с ничейной полосы вытянул, они мне на радостях пол-ящика «Мартеля» оставили. Так что
– Ну, вот у нас и появился еще один повод, чтобы добить «иванов» побыстрее! – подытожил под общий смех Ганс.
Упомянутое Хорстом наступление на Москву началось, как и планировалось, 15 октября. Три танковые группы и одна полевая армия обрушились на поредевшие войска Западного фронта. 2-я полевая армия Вейхса перешла в наступление еще раньше – вместе с 1-й танковой группой. Ее правый фланг уверенно продвигался из района Ельца к Дону. А вот левый фланг, который должен был отбросить русские войска, прикрывавшие Рязань, неожиданно забуксовал, наткнувшись на упорную оборону и контратаки свежих частей. Советское командование бросило в бой прямо из эшелонов, спешно перебрасываемые из Закавказья части 47-й армии. Как показали дальнейшие события, советский Генштаб поторопился с этим решением, приняв совместное движение 1-й танковой группы и 2-й полевой армии за попытку осуществить глубокий охват Москвы. В результате столь нужные на ближних подступах к столице полнокровные дивизии были втянуты в кровопролитные бои на второстепенном направлении. Обеспечивающая по сути операция Вейхса неожиданно оказалась весьма полезным отвлекающим ударом накануне решающего наступления.
На главном же направлении все поначалу развивалось в соответствии с немецкими планами. Гудериан таранным ударом сокрушил оборону поредевших советских частей и сумел форсировать реку Москва – единственную достойную упоминания водную преграду на пути к цели. Гепнер не менее уверенно опрокинул измотанные атаками на Яхромско-Дмитровский плацдарм войска новой 60-60-йармии и устремился к Ногинску и Орехово-Зуево. 4я армия Клюге, усиленная отдохнувшими и пополненными корпусами из-под Ленинграда, неумолимо теснила 5-ю и 33-ю армии, с каждым днем приближаясь к окраинам Москвы. Ослабленная 3-я танковая группа, лишенная к тому же накануне наступления своего легендарного командира, тоже начала резво. Ее три танковые и две моторизованные дивизии преодолели канал Москва-Волга, форсировали практически не занятую войсками линию реки Нерль и устремились к Угличу и Ярославлю, вбивая клин между войсками Западного и Калининского фронтов. Авиация, дополнительно усиленная одной истребительной и одной истребительно-бомбардировочной эскадрами с юга, а также частично перебазировавшаяся на подмосковные аэродромы, захватила, наконец, практически полное господство в воздухе, вытеснив с неба советские истребители.
Но так продолжалось недолго. Планы начали расходиться с реальностью уже на третий-четвертый день операции, получившей в ОКВ название «Осенний туман» – в продолжение начатой «Тайфуном» «погодной» серии. Для начала испортилась погода – дожди, периодически портившие ситуацию и раньше, зарядили сплошной чередой. Действия авиации были существенно осложнены, а наступающие войска и тыловые колонны снабжения теперь буквально тонули в грязи на разбитых техникой дорогах. Темп наступления резко упал.
Очередной сюрприз поднесло советское командование, бросив в бой практически не подготовленные, но относительно неплохо оснащенные, резервные армии. 1-я ударная и 20-я армии попытались задержать дивизии Гепнера и Клюге. Причем эта попытка была успешной, по крайней мере частично. Правофланговые корпуса 4-й танковой группы завязли в советской обороне, наступление Клюге также замедлилось. Однако общая обстановка складывалась для Красной армии настолько безрадостно, что немцы могли себе позволить продолжить наступление.
Гудериан, пользуясь отсутствием перед ним свежих частей, достаточно быстро продвинулся до Клязьмы, овладев Ногинском и Орехово-Зуево. Гепнер, используя успех своего соседа слева – 3-й танковой группы, перенес основную тяжесть удара на левый фланг и, передвинув туда свою основную ударную силу – XL моторизованный корпус, сумел-таки прорваться к Клязьме, где и замкнул кольцо окружения вокруг столицы СССР. 4-я полевая армия в это время просто давила противостоящие ей советские части «тушей». Используя массированный огонь тяжелой артиллерии и большое количество штурмовых орудий, немцы просто перемалывали стрелковые части РККА.