Попаданец. Гексалогия
Шрифт:
«Боюсь, что нет».
Я повернул голову в желании еще раз коснутся ее руки, но она отдернула ее ласково улыбнувшись мне.
«Кракен, Ульрих, кракен».
Причем здесь он? Ну сидит у меня в подвале, мышей жует да иногда пол головы высовывает, что бы милашка Ви погладила ему верхние веки, а он от удовольствия пузыри бы пускал…
«Нет, не о том думаешь».
Едрена кочерыжка, подруга ты что, можешь мои мысли читать?
Словно перезвоном легких китайских ветряных колокольчиков наполнилась комната при звуке ее смеха. Чистого, нежного и такого волшебного.
«Не
«Думаю да».
Кракен. А ведь действительно хорошая подсказка. Я знаю. Вот только что мне делать со своим знанием? Да уж, это уже другой вопрос.
«Ты уверен, что поступаешь правильно?».
«Нет, я уверен, что поступаю не правильно, но я обязан поступить так в память о своих друзьях».
Да именно так проще всего оправдать месть, прикрыться памятью и я это знаю, а так же прекрасно понимаю и теперь принимаю этот грех на душу. При всем своем налете цивилизованности, пусть и не всеобъемлющем но человеколюбии и веры в светлое, я осознанно беру этот камень за пазуху, что бы пронести его в будущем через всю свою жизнь, зная что не простил, зная что не смог стать выше глупых эмоций и не менее глупой ситуации.
«Не грусти, я буду рядом».
«Спасибо».
Я блаженно прикрыл веки, ощущая еле уловимые прикосновения, когда ее руки стали успокаивающе гладить меня по голове и вправду успокаиваясь, и гдето может даже, примиряясь с самим собой в душе. И пусть я не святой, но по крайней мере переживать по этому поводу не стану.
А на утро закрутилась карусель забот и дел. Рано еще при первых лучах солнца я пошатываясь самостоятельно смог слезть с осточертевшей до ужаса кровати, водружая себя на свой трон на колесиках. Вот оно сладкое чувство победы и ощущение прилива сил после долгой и затяжной болезни. Ну да полного выздоровления еще конечно далеко, два гвардейца спустили меня в главный зал, где я уже казалось тысячу лет не бывал, что бы по присутствовать, на завтраке, на который собрались все домочадцы.
– Улич?! – Мила Хенгельман удивленно вскинула брови. – Тебе и вправду смотрю лучше!
– Пивет! – Малышка Ви с разгону залетела на меня чуть не завалив на пол вместе с коляской. – Покатай мя на колесиках!
– Привет моя хорошая. – Я чмокнул девочку, поглаживая ее по головке. Вот непоседа!
– Пестик нука сядь на место и доешь кашу! – Взвились тут же бабушки, перехватывая малявку.
– Не качууу кашууу! – Тут же насупилась ПестикВи. – Ее Прапра ест!
Прапра это Прапор, один из парочки лесных братьев енотов, что на правах, если и не полноправных, но уж точно хозяев жили в Лисьем, привезенные мною из леса во время военной компании против Когдейра.
– Здравствуй муж. – Холодно, но с поцелуем в щечку поприветствовала меня моя жена, что уже стало целой победой в наших с ней отношениях. Да о любви тут речи не идет, но по крайней мере, уважение друг к другу мы проявляем искреннее.
– Улич, ну наконецто тебе лучше! – Герман облапил меня, похлопывая по спине. –
– А как же, конечно махнем! – Я тоже с удовольствием по обнимался с ним.
– Долго ты чтото! – Ко мне подошла Деметра. Ух а девочка то растет! Какието пару лет прибавили ей солидности в разных местах, ну а взглядом эта томноокая барышня никогда не была обделена. – В принципе я знала, что ты не тот человек, которого легко сломать, но даже для тебя чтото долговато ты кис да помирал.
– Иди сюда всезнайка! – Я улыбнулся и так же обнял ее, чем похоже, вогнал ее немного в краску.
Ну что Ульрих? Жизнь то не закончилась? Есть, есть еще на свете люди, которые любят тебя и переживают о твоей судьбе. Не один ты на белом свете!
«Как мы себя оказывается любим!». – Рассмеялась Адель, легким ветерком проносясь по комнате.
«Цыц». – Улыбнулся я.
Хорошо, действительно хорошо вот так вот с утра просто позавтракать со своими домашними, болтая о всяких несуразицах и казалось бы никчемных мелочах. Как же много на самом деле в этом скрыто, я даже никогда раньше не задумывался об этом. Взять хотя бы простое ребячество с енотами, когда мы зля бабушек, тайком скармливали разности двум мохнатым зверушкам смешно клянчившим, чтото со стола.
– Всем доброе утро! – В зал вошел Жеткич, присаживаясь за стол. – Рад видеть, что вам гораздо лучше барон!
– И вам не кашлять. – Поприветствовал я его колбаской, насаженной на вилочку. – Сегодня просто особенный день.
Я с умным видом погрузился в созерцание и жевание вкусностей на своей тарелке, вроде как, подвешивая фразу в воздухе, так как сюрпризом мое дальнейшее решение станет для всех присутствующих.
– Кхм. Особенный? – Первой не выдержала к моему удивлению Мила Хенгельман. – И чем по твоему мнению этот день будет отличаться от предыдущих и последующих?
– Как, а я разве вам еще ничего не сказал?! – И вот так вот удивленно брови вверх, поглядите на меня саму невинность.
Взгляд окружающих сказал мне о многом, впрочем, больше всех взглядов мне сказал сжатый кулак одной из бабушек, которым она тонко намекнула мне, что бы я прекратил паясничать.
– Сегодня вы все собираетесь и едете в столицу! – Весело и задорно попытался я донести до них радостную весть.
Вот не люблю, не люблю я такие вот немые паузы и искаженные в мыслительном процессе лица окружающих после моих слов. Не ловко себя начинаешь както чувствовать.
– Ну, одно понятно сразу. – Мила Хенгельман потерла задумчиво переносицу. – Ты стал, как и прежде нести всякий непонятный бред. Значит и вправду, выздоравливаешь.
– Но почему в столицу? – Деметра оглядела всех присутствующих. – Кто конкретно едет и почему?
– Едешь ты. – Я стал загибать пальцы. – Герман и бабули вместе с Ви. В общемто, пока все. Госпожа Нона же пока отправится с визитом домой в Когдейр.
– А он точно выздоравливает? – Нона уронила вилку, поворачиваясь к Миле. – Госпожа Кервье четко дала понять, что я не выездная.