Попаданка 3
Шрифт:
Хм-м, и что бы это значило? Непонятно. Но ясно одно: впечатление Киса произвел неизгладимое.
Тем временем нотариус судорожно сглотнул и торопливо произнес:
— Дорогу обратно сами найдем. Не стоит беспокойства, Владислава Юрьевна. Всего доброго!
Быстро поклонившись, он еле дождался, когда со мной попрощается Пожарский, и едва ли не побежал по дороге.
Наблюдая за удаляющимися фигурами, я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Но безопасность превыше всего, поэтому, наклонившись к псу, шепнула:
— Киса, проводи гостей.
Молнией мелькнула тень, и через миг раздался истеричный
— Сами дойдем!
Я тихонько хихикнула и направилась в сад. Пока все шло как надо.
Войдя в беседку, села напротив наставницы. Рая пододвинула ко мне кружку с чаем и с тревогой спросила:
— Как прошла встреча?
— Штатно. Фабрика Пожарских теперь юридически моя, — я отпила ароматный напиток и с наслаждением прикрыла глаза. — Завтра в пять часов вечера улетаем в Москву. Билеты на всех нас забронировала, дом в Подмосковье сняла, наши с тобой заявления ректору отправила. С завтрашнего дня я иду в академический, а ты — в бессрочный отпуск. Не волнуйся, уже пришло подтверждение, что нас отпустили.
— Оперативно, — Раиса отставила кружку с чаем и, не скрывая изумления, подалась вперед. Подруга явно собралась задавать вопросы, но ей помешал телефонный звонок.
Я достала из кармана мобильный и приняла вызов:
— Добрый вечер, Али. Спасибо, что так оперативно перезвонил.
— Здравствуй, звездочка. Я весь к твоим услугам.
Глава 18
Раннее утро. Москва. Лубянка. Барон Росс
Боль исчезла, но облегчения по этому поводу Константин не ощущал. Он смотрел на нежно-голубой кокон стазиса не снизу, а сверху, и пытался понять, что происходит.
Анабиоз, в который Костю погрузил вирусолог, оказался каким-то… неправильным. Росс не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Безусловно, для живого существа, находящегося в магической медицинской коме, это норма, но в таком состоянии и разум должен спать. А его сознание не только бодрствовало, оно еще и летало вне тела. Оставалось надеяться, что душа к предкам все же не соберется.
«Удалось ли Владе уничтожить тварей?» — вспыхнула мысль.
Косте безумно захотелось разблокировать ментальную связь и узнать, все ли с любимой женщиной в порядке. Но он остановил себя. Пока не разберется в происходящем и не удостоверится, что для нее это безопасно, пользоваться их связью нельзя.
Сконцентрировавшись, бесплотный темный маг спустился к своему неподвижному телу. Беспрепятственно просочился сквозь пленку кокона и проник в собственную голову.
А через миг обнаружил шокирующую истину. Его сознание научилось раздваиваться: когда одна часть мирно дремлет, вторая — активна и способна перемещаться.
Фантастика!
Экспериментируя, он слил обе части сознания. Разъединил. Повторил несколько раз и с удовлетворением сделал вывод: появившийся навык опасности не несет. И, похоже, вызван не стазисом, а мутацией.
Интересно, а как далеко получится отлететь?
Невидимой и неосязаемой крупинкой Росс вновь покинул тело. Оценил обстановку и направился к большому окну, за которым деловито сновали мужчины в белых халатах. Беспрепятственно пройдя через толстое стекло, Костя завис в воздухе.
Он был невесомой пылинкой,
Константин подобрался ближе к людям, сыплющим зубодробительными фразами. Смысла терминов он, разумеется, не улавливал, зато выяснил, что находится под наблюдением множества врачей.
Но Гуров ведь поклялся жизнью, что никому из посторонних не позволит даже приблизиться к господину! Неужели верный слуга погиб?!
Ярость и острая боль утраты обожгли душу. Ощутив, как напряглись пальцы оставшегося на значительном расстоянии тела, Росс постарался погасить эмоции. Чтобы отвлечься, он принялся наблюдать за реакцией врачей.
Как и следовало ожидать, движение пальцев они зафиксировали, правда, обосновали каким-то заумным определением. Это было барону на руку, но и немного напрягало. Маловероятно, конечно, что медики обнаружат у него раздвоение сознания, ну а вдруг?
Не желая рисковать понапрасну, Константин «заморозил» все чувства и продолжил осматриваться.
Приметив парочку эскулапов, стоящих поодаль от остальных, насторожился. Жизненный опыт подсказывал: их разговор не мешало бы послушать. Костя оперативно подлетел. И сделал это вовремя.
— … стоим на пороге открытия! Как вы не понимаете? — сердито заявил пузатенький мужчина и раздраженно поправил врачебную шапочку на рыжих кудрях.
— Любезнейший, я ничуть не против применения альтернативных методик, — его худощавый собеседник засунул поглубже руки в карманы халата. — Но, смею напомнить, у нашего уникального и, заметьте, единственного пациента абсолютно новый штамм G-вируса. Введя вашу экспериментальную, клинически не испытанную вакцину, мы можем темного мага запросто угробить. О чем вы только думаете?
— Я-то думаю о вирусологии! А такие, как вы, глубоко неуважаемый Поликарп Валерьевич, тормозят науку! — рыжий толстяк нервно стянул с головы шапочку и задиристо помахал ей перед лицом собеседника.
— Да как вы смеете?! — захлебнулся от негодования худой. Покраснев как свекла, он резко шагнул к толстяку, вырвал у того из рук шапочку и с размаху бросил себе под ноги.
— Ах вы!.. — рыжий схватил оппонента за лацканы халата и шумно задышал.
«Мнения разделились, — решил Росс, зависая над плечом рыжего. — Один хочет проверить на мне какую-то новаторскую вакцину, а второй опасается, что раньше срока откину копыта».
В этот момент входная дверь отворилась. В комнату вошел седовласый представительный мужчина.
«А вот и Андрей Иванович Ушаков собственной персоной. И теперь все совершенно ясно: спецы с Лубянки забрали меня силой, — барон не позволил эмоциям одержать верх, хотя появление начальника канцелярии тайных розыскных дел его совсем не обрадовало. — Зачем же я Ушакову понадобился? Из-за Влады? Плохо. Очень плохо».
— Прекратить! — сходу рявкнул Андрей Иванович на сцепившихся врачей.
Медики тут же растеряли боевой настрой. Рыжий толстяк торопливо отпустил коллегу. Тот презрительно фыркнул, но предусмотрительно шагнул назад. Впрочем, толстяк больше не обращал на него внимания. Он с трудом нагнулся, схватил многострадальную шапочку. Отряхнул и водрузил на голову, не смея поднять глаз от носков своих туфель.