Попаданка для Ректора. Влюбиться во врага
Шрифт:
– Держи, - говорит она, протягивая ее мне. И я как умалишённая цепенею на месте.
– Не отравлена, - шепчет она то, о чем я даже и не подумала по простоте душевной.
Напротив, я не могу понять, почему она дает воду той, кто едва не отнял у нее самое ценное? Она ведь любила дочь. То есть любит до сих пор и очень сильно.
Так и смотрю в ступоре на женщину, на протянутую воду, пока не раздается звук хлопнувшей двери.
– Матушка, - звучит этот голос.
Я
А вот он оказывается куда предприимчивей меня.
Ровное всегда холодное лицо искажается сначала негодованием, а затем такой яростью, что я ощущаю себя пеплом, развеянным после кремации.
«Он сейчас меня убьет!» - кричит мысль в голове.
Не говоря ни слова, этот мужчина влетает в комнату, хватает мою руку и тащит прочь из дома несчастной женщины. Лишь когда за нашими спинами захлопывается калитка, и мы скрываемся от глаз хозяйки за кустами, он останавливается, но все еще не отпускает меня.
Я вся судорожно сжимаюсь, ожидая мести. Боюсь даже поднять на него взгляд, но знаю все, что он сейчас пылает в его глазах.
– В вас нет ни капли святого, леди Сьерра?! – в голосе столько гнева, что хочется плакать. Почему-то я не боюсь, того, что он сейчас может сделать со мной. Напротив, мне так больно, будто его боль стала моей собственной.
Я отворачиваюсь, чтобы он не увидел моих слез, но ректор воспринимает это как попытку бегства и притягивает к себе с такой силой, что я едва ли не ударяюсь в его каменную грудь.
– Пожалуйста, пустите, - шепчу я жалобно, потому что от близости мне только хуже. Словно я антенна, перехватывающая сигнал. И чем ближе, тем больнее.
Но ректор и не думает слушать.
– Как вы могли заявиться в этот дом?! Что вы опять затеяли?! – требует ректор.
– Ничего! – трясу я головой, как провинившаяся первоклашка перед строгим учителем. – Я не знала, чей это дом. Просто увидела, как госпоже стало плохо, и помогла.
– Вы?! – голос полон недоверия и усмешки. – Помогли?!
– А что вас удивляет? – не понимаю я, и тут же вспоминаю, что я не в своем теле, а под личиной его врага. – Люди меняются!
Крепкие пальцы сжимают мое запястье сильнее, и я ойкай, не выдерживая натиск.
– Пустите!
– Люди меняются, но не вы, леди Сьерра, - уверено режет ректор, но мою руку все же отпускает.
Я тут же прижимаю горящее огнем запястье к груди, желая унять пламя. Ректор внимательно отслеживает это действие и корчится. Сначала, как мне кажется, он удовлетворен, тем, что наказал хоть так, но после я вижу в его глазах разочарование. Во мне?
В самом себе. Взгляд его остается таким же злым и жестоким, но я вижу за этой ненавистью большее. Он не злодей. Злодей
– Вам отшибло память, но не голову. И то, первый факт вызывает сомнения, - теперь он говорит напористо, но спокойно, тихо, а меня кидает в дрожь так, словно тут благим матом орут.
– Не пытайтесь никого одурачить. Что бы вы не задумали, чтобы вы не хотели от этой женщины – оставьте это! Не приближайтесь к ней больше. Ибо мое терпение уже на исходе.
Глаза, таящие в себе мглу, больше не хотят смотреть на меня. Ректор кидает порцию презрения и уходит, а я остаюсь одна в тени высоких кусов, судорожно сжимая пальцы.
Так обидно, так больно, что я не могу сдержать слезы. Ненавижу себя за то, что причинила боль той женщине своим появлением. Ненавижу Тессу, за то, что она натворила. Но самое худшее – что теперь в этом теле я, но все равно ничего не могу исправить.
Яркая вспышка бьет по глазам. Такая, что сродни свету фар в ночи. Голова гудит и перед глазами несутся картинки. Сумбурные, непонятные, неразборчивые. Лишь одно виденье останавливается на секунду.
Это Академия. Красавица с каштановыми кудрями стоит в коридоре. Ларетта. Она держит в руках книги и о чем-то мило беседует с ректором.
Он верен себе, сдержан и неприступен, но тут вдруг тепло улыбается ей.
– Что же она ему сказала? – проносится у меня в голове. И кулаки сжимаются до хруста.
В груди начинается пожар, ревность затягивает с головой. Я, то есть Тесса, готова крушить все, но продолжает стоять и смотреть, медленно распиливая девочку взглядом.
Глава 13. Черный рынок
Прислуга шарахается от меня в сторону, но указывает путь на самый верх. Чуть ли не чердак.
Девочка ещё не спит. Сидит на кровати, прижав колени к груди, и смотрит в звездное небо через крохотное оконце.
– Лейси, - зову я ее виновато.
Уже готова вымаливать прощение, но девчонка даже не думает злиться. Слетает с кровати и бежит меня обнимать, как родную.
– Я так испугалась за тебя, - шепчет она.
– Тебе ничего не сделали? – беспокоюсь я.
– Покричали, отчитали, поставила на час на колени с вытянутыми вверх руками. Все, как обычно. Было бы хуже, если бы ты не нашлась, - перечисляет кузина, а я ловлю очередной шок от дикости местных нравов.
– Прости, - шепчу ей, крепко обнимая.
Ведь могла эта девчонка попросту выдать меня, чтобы избежать наказания, но осталась на моей стороне.
Мы говорим еще какое-то время. Я рассказываю всю правду, а затем засыпаю прямо здесь с Лейси. С ней хорошо, тепло и спокойно, как с сестрой, которой у меня никогда не было.