Попаданка под соусом
Шрифт:
— Триста? — переспросила я. — В месяц? — Нина кивнула. — Смысл работать за такие деньги? Двести гелдов и так платят, а зарплатный минимум тут вроде бы… триста и есть?
— А больше нам никто и не даст, — вздохнула Нина. — Зато интересно. Люди, общение… Правда, придется посменно работать, то есть и в ночь придется выходить. Смена двенадцать часов. Зато отпуск дают — целых две недели! Правда, взять можно не более четырех дней за раз, но…
Да, подумала я мрачно. Люди и общение. А потом сверхурочные, переработки, недосып, круги под глазами, чур меня! То есть я не то чтобы не любила людей
Сто гелдов разницы не стоят того, чтобы так париться. Чтобы убивать здоровье на работе. Когда можно вполне себе наслаждаться жизнью. Все это я и озвучила вслух своей подруге по счастливому билетику.
Кстати, бассейн у бонны Маррон был, но такой, мягко говоря, детский. Для трехлетнего возраста. А озеро, увы, все же не океан. Но если включить воображение, можно представить, что я на Мальдивах пожинаю плоды своего неимоверного трудолюбия…
— Сколько?.. — услышала я голос Нины и открыла один глаз, выныривая из грез.
— Что? — переспросила я из вежливости.
— Я говорю, ты здесь уже сколько?
Я даже не медлила с ответом, потому что точно знала. Сегодня-завтра придет мое пособие.
— Два месяца.
Жизнь хороша и жить хорошо. Нина же почему-то нахмурилась и даже заволновалась, посмотрела на меня откровенно странным взглядом.
— И когда точно они у тебя истекают?
— Сегодня или завтра, — проворчала я, тоже напрягаясь. Что это ее укусило? — Как раз пособие жду.
— Его больше не будет, — уверенно сказала она.
Что?.. Не то чтобы я поверила, но тут другой мир, мало ли, где и какие новости я пропустила!
— Как не будет?.. — Вот это сюрприз, если реально так. Прямо сказать, неприятный, но… Я себя почти сразу успокоила, ничего мне особо не грозило сию минуту, деньги-то были. Пока были, естественно, и надо будет, конечно, завязывать с сибаритством и искать себе место хотя бы для подработки, чтобы больше свободного времени было. А если постоянное место, то гелдов на пятьсот. Или хотя бы на четыреста пятьдесят, меньше ни-ни. — О как, спасибо за предупреждение. Ты меня прям обрадовала, мягко сказать… И почему они не предупреждают?.. Ладно, значит, завтра пойду работу искать. У вас в гостинице что-нибудь есть?
Нина помотала головой и брякнула:
— Завтра поздно.
— Что значит «поздно»? Вакансия куда-то испарится? Или… — начала было я, а потом серьезно напряглась, села, резко выпрямившись, и мысленно отвесила себе подзатыльник.
А вдруг дело не в вакансии? Черт, надо было договор до конца прочитать. Значит, у меня имелись два месяца, а потом меня депортируют… Хм, ну и ладно. Лишь бы гелды не отобрали, скажу, что я потратила их. Хотя, черт, ну где я их буду в нашем мире менять? Посадят еще, решат, что фальшивые. А в аэропорту с динозаврами на рубли поменять не удастся? Нет, конечно. Значит, сейчас пойду тратить. Гулять так гулять, особенно напоследок.
— Ты вдвойне
Нина смотрела на меня с сочувствием. Каким-то… таким, что очень мне ее взгляд не понравился, но — но люди часто так смотрят. Даже на тех, у кого дети есть — детей нет, дача есть — дачи нет, ипотека есть — ипотеки нет, то есть на всех, кто от них отличается.
— Кончай уже, — легко фыркнула я. — Хочешь, пойдем гулять вместе? Тебе завтра работать, а мне домой, развеемся на прощание. У меня примерно двести семьдесят гелдов, даже больше, кажется…
— Лиля, какой домой? — выдохнула Нина с испугом, и меня как кольнуло что-то в бок — надо было прочитать договор полностью. — Ты что, не…
— Я — не, — кивнула я, пытаясь согнать с себя противный холодный лед. Мямля, говорила бы прямо. Ну не отрубят же мне голову и не съедят. — Что ты как будто на плаху меня провожаешь? Ну выпрут отсюда, жаль, но не конец же все… му… Что?..
Нина так кивнула на моих последних словах, что я поняла — никакие это уже не шутки. И зад мой прирос к шезлонгу от страха, а руки как будто разом отнялись. Все тело отказывалось повиноваться, и хорошо, иначе бы я заорала.
— Если ты за два месяца не находишь работу, — чуть не плача сказала Нина, — я думала, ты знаешь… Они говорили — всех предупреждают! Они же говорили! Я думала, ты знаешь! В общем, если ты не находишь работу, то…
Еще чуть-чуть — и я ей двину. Ну да, бонна Криес что-то там говорила. Но я не особенно слушала, у меня был стресс после всех приключений с билетом и поездочки, меня трясло, немного мутило и хотелось «припудрить носик». А бумаги просто подписала и забрала. И тут, когда я уже готова была стукнуть Нину, она наконец разродилась нервным:
— Если ты не работаешь — тебя съедят, Лилечка. В прямом смысле этого слова.
Глава третья
Первым делом я не поверила. Нет, ну правда, какое съедение, мы же в современном мире живем… А, ну да, не так чтобы и современном, еще и с магией. Да и Нина смотрела на меня так, будто на похороны уже пришла. И у меня внутри все тоже очень неприятно задрожало, потому что «а вдруг».
После страха пришла злость. И куда этот придурок Василек смотрел? Проверял же договор? Как такое можно пропустить? Вернусь — убью к чертовой матери!
— Ха-ха, — выдавила я нервно. — Это где такое написано?
Ну потому что Василек внимательно все прочитал. Наверное. Я надеюсь. Людей вообще-то есть запрещено, он бы обратил на это внимание. А если не обратил, то виноват!
— В приложении, — чуть не плача, сказала Нина, кажется, она понимала всю глубину моей ямы четче, чем я сама. — Розовые такие листы и голубые. Глянцевые. Помнишь?
Я помнила, картинка сама выскочила перед глазами. Они еще назывались «Правила министерства миграции», и, естественно, я Васильку их не отнесла. Я же их не подписывала. Буклетик и буклетик. Ну и что, что неотъемлемое приложение к договору.