Попаданка прибыла!
Шрифт:
Ах, как она их желала! Вожделела!
А Радомил говорил, что даже не посадит её в них, чтобы не расстраивать, потому что сани делают на продажу. Это, видите ли, бюджет их княжества, который уже весь расписан.
А теперь это желаемое ею сокровище из-за подпольного шовиниста уплывёт к другому шовинисту!
От этих мыслей захотелось поднять бабий бунт и установить жестокий беспощадный матриархат! Но подумав, решила, что это она погорячилась и не стоит женщинам сажать себе на шею мужиков. У сударынь
Домой Ульяна не пошла. Она обошла город и потихоньку мысли её упорядочились, перетекли в другое направление. Сначала она подумала о том, сколько бегущих от войны можно скрыть под куполом, потом как хорошо было бы натравить на синюшного повелителя ледяную старуху, и уже хотела бежать с этим планом к Радомилу, но вспомнила, что старуха свалила до следующей зимы. От досады Уля даже искусала себе губы.
Дойдя до края города, поднялась на стену, чтобы посмотреть на занятых делом людей за пределами. Хорс припекал, не жалея сил, горожане вспахивали каждый свободный кусочек земли внутри города и снаружи. Самые льготные места были возле тёплой стены, и там уже давно что-то колосилось, созревало, цвело…
Ульяне захотелось выйти на равнину, посмотреть, сколько земли разработали там, но не дойдя до цели, вспомнила, что южные ворота намертво запечатаны скалами. Подошла к заброшенному посту, постояла, подумала, что надо вырубить ступеньки в скале и устроить наверху наблюдательный пункт. А потом её озарило!
— Ёксель-моксель! — выдохнула она и сделала неприличный жест в сторону княжеского терема.
Но увидев, что на неё смотрят, улыбнулась, раскланялась и вприпрыжку поскакала домой.
Сани будут её!
А шовинисту князеньке придётся постараться, чтобы её душенька удовлетворилась его раскаянием. Не то обида не даст им обоим жизни, если он не объяснит своего поведения. И осталось дотерпеть до завтрашнего заседания и не сдать себя с потрохами раньше…
Глава 30.
Радомил до ночи просидел в тереме, принимая разных людей. С Лелем они договорились о сборе и размещении дружины. До хрипоты обсуждали, кому Радомил должен раздать малиновые кристаллы воинской удали и составляли план сопротивления, когда войска Синего войдут в княжество.
План был хорош и правилен: Княжество Цветочной долины и Корявого леса даст достойный отпор. А когда Савр добавит свои идеи, то Синий умоется кровавой победой, и летописцы увековечат гордое сопротивление изнурённого стужей княжества.
Радомил устал, ужасно устал и соскучился по жене. Только рядом с ней он мог расслабиться и отдохнуть, но сейчас боялся идти домой. А вдруг она разлюбит его? Вдруг не простит и вздохнёт с облегчением, отправляя его на границу?
Добрел до дома и тоскливо
— Княже, чего домой не идёшь? — недоуменно спросил воин из охраны.
— Чего это не иду? Иду! — Радомил с озабоченным видом притоптал в землю камешки, чтобы никто не споткнулся, посмотрел из-за чего поскрипывает калитка и недовольно поцокал, глядя на засов.
— Для чего он тут? Его ж с любой стороны открыть можно? — задал вопрос он любопытному воину, но тот уже понял, что князь не в духе и тихонько отошёл.
— Куда пошёл? Ты сегодня сопровождал княгиню?
— Не-а, — мотнул головой воин.
— А кто? Где они?
— Так по домам уже разошлись… позвать?
— Не надо, — махнул рукой Радомил.
Он хотел узнать куда Уля ходила, с кем разговаривала и что придумала. И… завтра узнает. Если ночью устраивать допрос охране, то люди скажут, что князь озабоченный, а если днём поспрашивать о том же, то назовут заботливым и волнующимся. Вздохнул.
«Политика и психология», — мелькнула умная мысль о собственных размышлениях.
Надо будет сыну преподать эти науки, а то как княжить будет без понимания основ?
И досадуя, что опять думает о будущем, которое вот-вот оборвётся, всё-таки отворил дверь дома. Чуть громче, чем обычно обстучал сапоги от грязи, покашлял, шумно вздохнул и увидев, что Уля обратила на него внимание, потянул носом, робко замечая, что пахнет вкусно.
И тут так удачно в животе булькнуло! Раньше бы Улька мухой метнулась к печи, а сейчас лишь зевнула и невнятно послала самого добывать из кастрюлек еды.
— А ты будешь? — с ожиданием положительного ответа, спросил он.
Жена подтолкнула себе под бок ещё одну подушечку и с сомнением протянула:
— Нет, хотя да, а вообще-то не знаю.
Радомил довольно улыбнулся. Не отшила, но согласиться сразу не может. Обиделась. Это он понимает! Настроение у него поднялось.
Зажёг пару светильников и в доме стало светло чуть ли не как днём. Выставил все кастрюльки на стол, поставил тарелки и пригласил садиться.
Ох, он бы сейчас многое отдал, чтобы узнать, придумала ли что-то Улюшка, чтобы защитить их княжество или нет. Но она из принципа не скажет.
Радомил как мог, хлопотал, изображая из себя хозяюшку и, судя по весёлому взгляду жены, у него получалось. А потом он подушку ей взбил, сказав, что она уже примяла её и ей неловко будет спать.
Оценила.
Повернулся на её любимый бок, давая прижаться к себе так, как ей нравится. Он-то быстрее засыпает на другом боку, но сегодня потерпит.
— Уль, — позвал он, когда она сзади обняла его. — Я не думаю так, как сегодня сказал.
— Да?
— Да.
— А зачем сказал? Это было грубо.