Попаданка в академии драконов-1
Шрифт:
– Аа, – тянет Огнад и неохотно возвращает книгу. – Возможно, ему подобное нужно для расследования.
– А что это?
– Один из гримуаров культа Бездны.
Глава 21
Книга выпадает из моих ослабевших пальцев. Огнад ловко её подхватывает и обмахивает моё похолодевшее лицо.
Что у ректора Дегона делает гримуар культа Бездны? Это просто сокровище, или… или… ректор же испугался, что из-за внимания ко мне принца могут узнать
– Эй, ты в порядке? – Огнад поддерживает меня под локоть и усаживает в изножье рядом с заворчавшим Повелителем:
– Ну что ты испугалась? Какая разница, чей гримуар? Тебе что важно, средство или результат? – Он указывает хвостом на Пушинку. – Если результат, то давай бери себя в руки и приступай к делу.
Решительно забираю страшную книгу у Огнада и открываю оглавление. Оно выглядит на удивление безобидно: лечебные и поддерживающие заклинания для разных существ, усиливающие чары, взаимодействие с фамильярами изначального мира.
– Раздел фамильяров, – муркает Повелитель.
– Так… ты говоришь, что Пушинка отравилась магией порождения Бездны, а теперь предлагаешь лечить её чем-то из арсенала фанатиков Культа?
– Фанатики культа – это не порождения Бездны, среди них полно вполне приличных существ, предпочитающих иные способы получения могущества. Да и состав у них сначала был исключительно культурный и высокоинтеллектуальный, это сейчас берут всех подряд, даже круглых идиотов.
Ладно, пока верю на слово. Тем более Огнад смотрит на кота так осуждающе, словно просит заткнуться и не разглашать секретную информацию.
В разделе фамильяров изображены зверьки наподобие Пушинки и называются они «Симбиоты», на одном изображении половина зверька обрисована пунктирной линией и не раскрашена.
«В условиях нашего мира способны приобретать невидимость», – корявым почерком значится под этим изображением.
Пролистывая описание вида, зацепляюсь взглядом за фразы «случайное переселение», «сгусток магии», «используются для усиления».
Из раздела «Возможные проблемы», продравшись через кривопись слов, узнаю, что симбиоты, не связанные с кем-то физическим из мира случайного пребывания, очень уязвимы для сильных всплесков магии и физических травм. Такие бесхозные существа после травм стремительно погибают, если не найти им хозяина.
Хозяином стать просто: смешать кровь симбиота и «невинной девы, не познавшей слияния с энергией мужчины, что могло бы повлиять на верность симбиота», поместить её в серебряной плошке в центр изображённой пентаграммы, позволить потокам магии провести алхимическую реакцию. Затем желающий образовать связь должен положить симбиота вниз своего живота на источник магии и выпить получившееся из крови зелье.
– Так, а ложечка зачем? – Перечитываю инструкцию. – Тут нет никакого упоминания ложечки. Только серебряная
– Ложечка – это секретный ингредиент, – Повелитель осуждающе на меня смотрит. – Неужели ты думала, что в книге всё расписано, чтобы каждый мог воспользоваться инструкцией? Конечно нет! Давай сюда ложку, я её использую, когда потребуется.
Помедлив, вытаскиваю из декольте нагревшуюся ложечку. Повелитель берёт её в зубы и кивает на гримуар, намекая, что пора торопиться.
Ладно, котик, с тобой мы всё обсудим позже. Хотя он больше похож не на котика, а на монстрика. Из-за волнения я почти восклицаю:
– Мне нужна серебряная плошка, кровь зверька и моя собственная.
Огнад в мгновение ока уносится из палаты, мисс Клэренс – следом.
– Держись, малышка, осталось немного, – уговариваю Пушинку, выискивая среди записей последствия ритуала для меня. Конечно, подобранные заклинанием понимания обозначения «фамильяр» и «симбиот» прозрачно намекают, что у нас с Пушинкой будет магическая связь. Вероятнее всего, полезная, иначе в гримуаре я бы вместо «симбиота» увидела «паразит».
– Серебряная плошка. – Огнад вручает серебряную мисочку и отступает. – Ты уверена, что хочешь сделать то, что написано в этом гримуаре?
Пожимаю плечами:
– В крайнем случае, вы сделаете из меня зомби.
Огнад так смеётся, что опирается на изножье койки, чтобы не упасть:
– Ты мне нравишься. – Он с трудом сдвигается, пропуская мисс Клэренс с металлической коробочкой.
– Подержи её, – просит целительница.
Пушинка так слаба, что вряд ли сможет сопротивляться. Накрываю её ладонью больше ради её же успокоения. Маленькие глазки умоляют меня о помощи. Усилием воли я смотрю в них, а не на шприц. Пушинка выгибается и пронзительно стонет.
– Потерпи. – Пока я шмыгаю носом, мисс Клэренс перехватывает мою руку.
Её укол профессионально быстр, у меня даже мурашки бегут с запозданием.
– Валерия. – Мисс Клэренс показывает мне два стеклянных шприца с кровью.
Кровь Пушинки переливается, точно радуга. Огнад ставит плошку на кровать. Я выдавливаю шприцы. Сливаясь с моей кровью, кровь Пушинки краснеет.
– Так. – Собственноручно опускаю серебряную плошку в центр нарисованной в гримуаре пентаграммы. В углах рисунка вспыхивают огоньки, пробегают по линиям и ударяют в серебро. То будто раскаляется, но не прожигает бумагу.
Пушинка стонет.
– Сейчас.
– Быстрее, – глухо советует Огнад. – Торопись.
Подхватив плошку, обжигаюсь её неестественным холодом. Перехватываю удобнее и прижимаю Пушинку к животу.
Только глотнув приторно-сладкой крови, вспоминаю, что надо было как-то использовать ещё и ложечку.
Покалывание пробегает по коже, Пушинка крепче прижимается к моему животу, сопит.
Вопросительно смотрю на наблюдающего за ней Огнада. Заметив мой взгляд, он едва заметно дёргает рукой: