Попаданка в Академии Драконов

Герт Эмилия

— С удовольствием! — отозвался друг, присаживаясь с нами за стол.

После ужина Элиза с Джастином пошли в музыкальную комнату, а мы с Холдором — в кабинет.

— Холдор, мне нужно спросить тебя, — начала я, немного волнуясь от того, что мы остались вдвоем. Вот ведь, раньше никогда так не волновалась. Холдор обернулся и оказался стоящим ко мне слишком близко. Смотрел на меня сверху вниз мягко, в самую душу. Улыбнулся сдержанно, но поощрительно:

— Слушаю тебя, Кэтрин.

Его улыбка искушала, завораживала. Я в очередной раз залюбовалась красивыми чертами его лица, мерцающими откровенной

симпатией глазами, четкой линией твердого подбородка, губами, способными свести меня с ума и потерялась в его обезоруживающей, откровенной сексуальности. Что он делает? Снова соблазняет меня?

— Могу я сделать каток из фонтана, что рядом с новым дворцом для торжественных мероприятий? — погруженная в магию его близости, медленно, как трехлетний ребенок, произнося слова, чтобы не сбиться, выдала я, ибо губы от волнения немели.

Холдор на секунду завис, потом кивнул:

— Можешь, Кэтрин, — и снова улыбнулся, на этот раз шире и еще теплее. — Ты сможешь сделать каток сама или тебе нужна помощь?

— Надеюсь, что смогу сама, благодарю! — серьезно кивнула я, не в силах оторвать взгляда от его губ.

— Это все вопросы или есть что-то еще? — более низким, хриплым голосом произнес мужчина, пристально глядя на меня.

— Все, — с бешено колотящимся сердцем, кивнула я, совершенно теряясь под его взглядом.

— Значит, можем приступать, — взял меня за руку и подвел к дивану. Черт! Катя, держаться на ногах и учиться, учиться, учиться!

Глава 12

Неделя пролетела незаметно. Я изучала теорию магии на занятиях в академии, дополняя пробелы из конспектов Марты, заучивала формулы, отчасти переписывая себе основные моменты. Практические занятия полностью легли на широкие плечи Холдора. Он предложил заниматься магией ежедневно и я, конечно же, согласилась.

Однажды он вернулся из академии достаточно поздно, но не отменил занятие со мной, и мы засиделись допоздна. Чем чаще я общалась с Холдором, тем легче и проще становилось мне находить с ним общий язык. Прошла моя зажатость и скованность от его близости, оставив лишь покалывание в подушечках пальцев от желания к нему прикоснуться. Нервная дрожь от его взглядов и прикосновений перестала пугать, став привычной, оставляя место волнующему предвкушению чего-то волшебного. И только усилилось то интуитивное, теплое, комфортное чувство доверия, как к родному и близкому мне человеку, который поддержит меня в любой ситуации, не осудит, не предаст.

Холдор держался со мной ровно, тепло и доверительно. Лишь изредка, когда он думал, что я за ним не наблюдаю, я ловила на себе его немного задумчивый, горячий, непонятный мне взгляд. Когда же я оборачивалась, штормовое море в глазах успевало схлынуть, являя мне безмятежный штиль. Усвоение практических навыков в такой обстановке давалось мне приятно и легко, и я потихоньку делала маленькие шаги навстречу своей второй ипостаси, осознавая все же, что конечная цель еще бесконечно далека.

Тисс Варг на занятии не обратил на меня никакого повышенного внимания, и даже опрашивая, не задержал ни на минуту дольше, чем всех прочих адептов, чем бесконечно меня порадовал. Я не стала напоминать ему о медальоне, сделав вид, что забыла о

нем, тем более, что артефакт оказался моим по праву.

Я была счастлива еще и оттого, что заморозила себе каток. Три утра ушло у меня на то, чтобы завершить работу, каждый раз закрепляя достигнутый результат. С десятой попытки, после очередного оттаивания верхнего слоя, лёд получился ровным и гладким. В процессе я научилась способу поддерживать его в такой форме, так что затраченные время и усилия были не напрасны и того стоили. Медальон помогал мне сдержанно, без рывков и затоплений управлять своей магией.

В выходной с утра мы с Элизой и Холдором поехали в город на примерку платьев, пообедали в кафе, и зашли в мужское ателье, прикупили пару костюмов Холдору.

Вернувшись домой, я переоделась в спортивный костюм, перекинула через плечо фигурные коньки и собралась бежать на каток. Мне не терпелось обкатать обновку и испробовать лёд, когда в холле столкнулась с Элизой, направляющейся в музыкальную комнату. В руках у нее была скрипка.

— Элиза, это непорядок! — возмутилась я, всего второй раз застав Элизу с инструментом. — Я здесь уже почти месяц и ни разу не слышала, как ты играешь.

— А я не видела, во что ты превратила фонтан, Кэти! — рассмеялась Элиза. — И как будешь кататься, тоже хочется взглянуть.

— Ты можешь пойти со мной на каток вместе со скрипкой. Ты будешь играть, а я буду кататься под твою музыку.

Мы прогулялись через парк и вышли к фасаду дворца. Я переобулась и ступила на долгожданный лёд, прошлась по кругу вдоль берега замороженного озера дорожкой шагов, испытав качество скольжения лезвий. Осталась довольной работой мастера-инструментальщика.

Элиза тронула смычком струны скрипки, и из-под ее рук полились всплески мелодий, напомнившие мне сразу все композиции квартета Иль Диво. Я скользила просто, выполняя нехитрые, разминочные шаги и движения, и душа моя пела вместе со скрипкой Элизы, а тело наполнялось радостным предвкушением тренировки.

Вскоре Элиза заиграла что-то подвижное, мелодичное, но дерзкое, пританцовывая и кружась и я, следуя за музыкой, перешла от разминки к тренировке. Ясно чувствуя это тело как родное, я старалась вложить в него все, что знала и умела в той, прошлой жизни, и оно пусть не сразу, но шаг за шагом становилось все более послушным и понятливым, чувствующим так, как чувствовала я сама. Лёд не приемлет слабых, принимает только упорных. Я чувствовала магию своего льда, она отзывалась в моей крови. Лёд был частью меня.

Вскоре тело уже подчинялось мне как родное, выдерживая уровень и напряженность прыжков и вращений, отрабатывая один пируэт за другим, повторяя снова и снова каскады разной степени сложности, оттачивая технику и доводя до совершенства артистичность. Кого мне сейчас катастрофически не хватало, так это моего тренера Николая Петровича, с его деятельной беспощадностью к моим недостаткам и промахам.

— Кэтрин, это невероятно! Потрясающе! — бросив играть, завопила моя эмоциональная подруга, не сдержавшись от выполненного мной очередного вращения. — Когда ты только успела этому научиться?! Ты непременно должна выступить на балу! Я подыграю тебе вот это, — и она, пританцовывая, заиграла вариации волнующей композиции.