Попаданка в Академию Боевых Магов
Шрифт:
– Чем наглей ложь – тем больше в нее верят, – вздохнула я. Сидеть рядом с человеком, к которому меня тянуло, и не сметь прикоснуться – суровое испытание.
Только зачем терпеть? Из-за гордости? Умереть гордой, но одинокой? Представила, что скоро воздух в пещере станет еще более спертым, а потом и вовсе закончится – и стало страшно. Я не хочу умирать. Тир тоже. Неужели мы будем сидеть сложа руки и ничего не предпримем?
– Тир, – легонько толкнула мага локтем. – Давай попробуем что-то сделать?
– Оно
– Но ведь мы можем попытаться! – не сдавалась я.
Тир повернулся. Под его проницательным, серьезным взглядом стало жарко. Сейчас накинется и начнет обвинять меня в бедах. Я невольно прижала руки к груди, чтобы защититься от злых, обидных обвинений, в которых отчасти виновата, однако Тир поразил меня. Обычно вспыльчивый, он остался совершенно спокойным. Это пугало гораздо больше, чем его привычное поведение.
– Боевой маг должен быть готовым к смерти – первая заповедь любой академии. Пустышки – не для прикрытия трусов, а для повышения выживаемости мага, чтобы он дольше оставался в строю и мог нанести наибольший урон врагу.
Я слушала его и не понимала: ну что за жестокие правила в этом мире? Кто принял их? Как убедил жителей, что это нормально и даже полезно обществу? Почему? За что он так ненавидит женщин этого мира, что готов без зазрения совести пускать их в расход?
– Ты думала, что я трус? – спросил он, глядя в глаза.
Поначалу я так и думала, но теперь… Теперь я знаю, что он смелый. Только доверчивый. Но разве я бы на его месте была иной?
– Никогда не был трусом. Но умирать не хочу. Не потому, что боюсь, а потому что нужен родным! – почти прорычал он. Сейчас Тир был искренним и рассказывал о сокровенном. Приятно, что он доверяет мне. Но жаль, что доверие появилось в беде.
– Да, твой отец расстроится, – вздохнула я.
– Он справится, – угрюмо отозвался Тир. – Он ректор. Ректорами просто так не становятся.
– У тебя есть еще родные? – удивилась я. Почему-то я думала, что у Тира есть только отец. О других он никогда и словом не обмолвился.
Оглядев меня, Тир глубоко вздохнул и, помолчав, продолжил:
– Есть. Младшая сестра и мама.
Мой ошарашенный вид позабавил его.
– И что тебя так удивило? – фыркнул он. – У каждого ребенка есть мама.
– Это несомненно, – улыбнулась я. – Только ты на ребенка непохож. А маленьким я тебя не видела.
– Если бы и видела – не узнала бы. Я был пухлым, с вот такими щеками… – изобразил он милого хомячка. – Любил сладости и был маменькиным сыном.
Представив Тира, я не сдержалась и рассмеялась.
– Не верю!
– Это всё внезапно закончилось. И теперь уже и не верю, что когда-то это было.
Он замолчал. Вспоминать прошлое Тиру больно, но я чувствовала, что ему надо высказаться, поэтому набралась храбрости и спросила:
–
– Мама изменила отцу. Не по своей воле. Он пришел в ярость и заключил ее в Храм отверженных.
Настроение резко изменилось. И даже я, сторонний человек, растерялась. Расспрашивать Тира о подробностях не посмела, но он сам продолжил.
– Она была замечательной матерью. Но темный маг опоил ее любовным зельем, и счастье нашей семьи иссякло.
– Но она же не виновата! – воскликнула я.
– Отцу дороже честь и гордость, – на лбу Тира появились морщинки. – Мама молила его не отдавать Марику в приют. Я тоже просил, умолял его со слезами на глазах, не понимая, что произошло…
– И? – не выдержала я, ближе подсела к Тиру. Плевать на гордость. Ему было так тяжело, что мне захотелось пожалеть его, обнять. Но я только взяла его за руку.
– Сестра родилась с сильным магическим даром. Ему стало выгодно признать ее и отдать в пансион одаренных магесс.
Я выдохнула.
– Ты общаешься с ней?
– Конечно. Тайно. Привожу ей сладости. Она их очень любит. Деньги. Они даже детям нужны, особенно в пансионе, где всё строго и жестко… – Он помолчал. – А если бы у нее не было дара и ее отдали бы в простой приют… – Тир повернулся ко мне. – Ее бы тоже сделали пустышкой.
– Мы должны выбраться! Тир, должны! – затрясла я руку мага. – Мы не имеем права сдаться!
– И что ты предлагаешь?
А действительно, что я могу, кроме как уговаривать не сдаваться?
Дышать становилось всё тяжелее. Я замерзла, еще и голова начала кружиться, поэтому я прислонилась к Тиру. Он обнял меня рукой и крепче притянул к себе.
– Я не думала, что всё так закончится, – всхлипнула я, осознавая, что дальше ситуация будет только ухудшаться. Мы не выживем, навсегда останемся здесь. И наши останки никто никогда не найдет.
Легким прикосновением Тир погладил мою руку. От неожиданной нежности я совершенно размякла. По щекам потекли слезы. Я пыталась сдерживать их, но не получалось. От влаги нос замерз сильнее. Представила, как выгляжу с посиневшими губами, красным носом и опухшими глазами, и начала вытирать щеки. Заметив мой плач, Тир достал платок из кармана и потянулся, чтобы помочь.
– Я ужасно выгляжу, – отвернулась я, но платок всё же приняла. Пах он приятно. Его даже не хотелось убирать от лица.
– Уж не хуже, чем после тренировок, – сказал маг и затих, осознав, что раньше, когда я плакала, страдая от ожогов, он вел себя безжалостно и эгоистично. Нахмурился, свесил голову и тихо произнес: – Прости.
Я знала, за что он просит прощения, но уже не злилась. В своей душе я оправдала Тира.
– Ты же не знал.
– Должен был догадаться.
Мы затихли, сидя рядом, прижавшись друг к другу. Время шло, надежда на спасение неумолимо таяла.