Попаданка в Академию Боевых Магов
Шрифт:
Меня же обдало сначала холодом, потом жаром, но не от страха. Это было последствием огненной магии, которую дракон накачал в меня своим драконьим огнем. Это пламя отличалось от того, что было во мне от нападения Тира. Будто было более живым и самостоятельным, настоящим. И сила во мне бурлила, желая найти выход, так что я не стала сдерживаться. Заулыбалась и выставила вперед руки.
– Что она делает? – в страхе прошептала Алиана, а вот дракон знал.
– Хочет напасть на нас. Сразу видно, молодая, глупая и необученная. Не знает, что драконий огонь не способен причинить вред дракону.
–
Паника в голосе Алианы была мне понятна, но я уже не успевала прекратить треск разрядов молний вокруг своих рук. И когда огонь наконец из меня вырвался, я зажмурилась, боясь увидеть, что произошло.
Глава 34
Ари, дракон, полного имени которого я не знала, стоял передо мной невредимым. Даже его одежда не была подпалена. А вот выглядывающая из-за его спины Алиана красовалась подпаленными волосами, вставшими от молний дыбом.
– Вот эта да, – выдохнула я, непривычная к такому мощному всплеску магии.
Для меня всё это было и без того в новинку. Шутка ли, в прошлом я была всего лишь обычной землянкой, а сейчас – почти маг. И пусть своей магии во мне ни на грош, зато и другие не могут отныне причинить мне вреда. Я поглощаю их магию и могу использовать против своих врагов. Судя по заинтересованному и алчному взгляду дракону, не одной мне пришла в голову эта идея.
– Почему драконий огонь не причинил мне вреда? – задала я интересующий меня вопрос, чтобы потянуть время. Поначалу и правда была боль, но уже не такая острая, как в академии.
– Ты поглотитель, – пожал плечами дракон.
– Но огонь Тира заставил меня облысеть.
– Видимо, твоя магия поглотителя только начала развиваться, со временем не будет никаких проблем. Странно, что только сейчас. Насколько нам известно, магия людей развивается в детском возрасте. Впрочем, ты ведь бывшая пустышка. Кто знает, может, благодаря этому у тебя развился этот дар.
– Но как…
– Хватит разговоров! Не рыпайся, пустышка, – холодно оскалился он и двинулся на меня. Его огромные ручищи раскинулись по бокам с целью меня схватить, и деваться мне в этой клетчонке было некуда. Вот уж правильно говорится, из огня да в полымя. В моем случае – в прямом смысле.
– Не трогайте меня! Отпустите! – верещала я изо всех сил, пока он тащил меня на своем плече вниз головой прочь от клетки.
– Не церемонься с ней, Ари. И нечего лапать ее! – бесилась Алиана, которой мое пленение было также не по душе. Она дико ревновала своего дракона и не пыталась этого скрыть.
Не знаю, как долго мы шли, но вскоре он вошел внутрь какой-то комнаты, опустил меня на пол и закрыл дверь. Лицо Алианы выражало негодование, и она ударила кулаком дракона в грудь.
– Она тебе понравилась? На нее меня променять теперь хочешь? Использовал и нашел игрушку получше? И что ты в ней нашел? Она же уродина! Еще и пустышка! У нее нет души.
Дракон зарычал, а его зрачки вытянулись. Не по душе ему была реакция и действия Алианы. Она переходила границы, но не понимала этого. Дракон, несмотря на ярко читаемое в глазах желание убить ее, прикрыл глаза и пару раз
– Я уже который месяц терплю твой вздор, так что прекрати нести глупости и принеси ей поесть. Она не в моем вкусе, не беспокойся, красавица. Я же сказал, что мы с тобой поженимся, как только одержим победу в этой войне, а я свое слово держу. Ты же доверяешь мне, Алиана? Не ставишь под сомнение мое слово, которое я дал твоему отцу?
Он прищурился, глядя на нее предостерегающим взглядом, и Алиана громко сглотнула, после чего засеменила к выходу – выполнять его поручение.
Мы с драконом остались одни. С его лица исчезла маска, которую он носил при ней.
– Ты ведь не женишься на ней, верно? – спросила я его, уже догадавшись, что он водит Алиану за нос.
Он промолчал, лишь продолжил осматривать меня с каким-то исследовательским интересом. Брр. Он напоминал мне маньяка.
– Людишки драконам не пара, – ответил он наконец спустя пару минут. Они показались мне вечностью, ведь я осталась наедине с тем, у кого, казалось, не было никаких чувств. Бездушная машина для убийств.
– Тогда зачем вы похищаете людских женщин? Насилуете их? – выпалила я, но не сумела скрыть страх в голосе.
Дракон рассмеялся, и его смех казался мне скрежетом металла о металл – неприятный донельзя звук. Я скривилась, но продолжала смотреть на него. Боялась отвести взгляд. Вдруг он нападет или попытается сделать со мной нечто плохое. От такого, как он, можно ожидать всё что угодно.
– Ваши сомнительные прелести драконам ни к чему. У нас есть свои драконицы. Вы им не чета. Они наши королевы, – усмехнулся он, заставив меня заскрежетать зубами.
Мне уже осточертели оскорбления, которые в этом мире сыпались на меня как из рога изобилия. Ни конца, ни краю им нет. Что люди, что драконы, их враги, обе расы не считались со мной, хотели лишь использовать для войны. И никому, совершенно никому не было дела до моих чувств, мечтаний и боли. Всем на меня плевать. Стало горько и обидно, но не время раскисать. Мне во что бы то ни стало нужно выбраться из этого мира к себе домой. Где меня ценят, любят и дорожат мною. Ой ли? Вмешался в мои мысли вдруг разум, подкидывая особенно яркие воспоминания.
Мама не видела во мне личность, хотела лишь, чтобы я исполнила извечный женский долг – вышла замуж и нарожала детишек, как все нормальные дочери ее подружек и родственниц – то бишь не позорила ее, ведь в семье я уже считалась старой девой. Среди наших все девицы выходили замуж до двадцати, и только я, считай, припозднилась, до двадцати трех так и проходила без отношений, что мама считала своим личным позором.
Отец бросил нас, когда мне было десять, и с тех пор участвовал в моей жизни постольку-поскольку – звонил поздравить с днем рождения и платил алименты до моих восемнадцати. Я не тешила себя иллюзиями, что однажды он одумается, он уже давно завел себе вторую семью, где его жена успешно нарожала ему трех детишек, две из которых девочки. Пару раз я видела, как он водил их в кафе за мороженым, как ласково он с ними общался, уделял им свое время. Тогда я и поняла, что мои мечты об отцовской любви тщетны, и похоронила эту мечту раз и навсегда.