Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Шрифт:
Пока женщины выполняли мои поручения, я открыла медицинский чемоданчик и прослушала стетоскопом сердцебиение плода. Мне не нужен был секундомер, за годы работы я и так научилась распознавать норму.
Сила и продолжительность схваток нарастали с каждой минутой.
Голову надо повязать платком, надеть чистый передник, руки обработать. Разложить в зоне досягаемости ножницы, скальпель на всякий пожарный, и я готова. Одна из моих помощниц ушла на улицу следить за детьми, которые то и дело забегали в дом. Время от времени заглядывал изрядно
— Ну, что там?
Он так примелькался, что пришлось разок на него рявкнуть.
— Он мне не нравится, — сказал Пискун, обхвативший браслетом моё плечо. Чтобы не мешался, пришлось сдвинуть его повыше.
— Мне тоже многое не нравится, но что делать? — вздохнула я.
Наконец, Эйла сообщила, морщась:
— Ох, нейра… не могу больше терпеть… тянет…
Я помогла ей улечься.
— Давай-давай, вот так… тихонечко, дорогая, не спеши…
— Да не волнуйтесь… сама справлюсь… — отдышавшись, женщина продолжила: — … а то нам вам даже заплатить нечем. Говорила Велю, не зови никого, авось не в первый раз рожаю.
— Ладно-ладно, не думай обо всяких глупостях, — я погладила её по руке. — Тебе сейчас надо думать о себе и ребёнке.
Прошло несколько напряжённых минут. Эйла родила быстро, за две потуги, и вот я уже держу на руках маленькую, но крепкую девочку. По традиции положила её матери на живот, так делали всегда, если только малышу не требовались срочные реанимационные мероприятия. А контакт “кожа к коже” помогал установиться эмоциональной связи и обменяться микрофлорой с матерью.
— Я пойду ещё воды принесу, девочку надо обмыть, — сообщила пожилая женщина, всё ещё не покинувшая дом. Как оказалось, она была тёткой Веля.
В это время я успела проверить целостность родившейся плаценты или, по-простому, детского места. Если хоть малюсенькая долька останется в полости матки, беды не миновать. В акушерстве существует правило четырёх “Т”: тромб, травма, тонус и ткань. Каждый из них является причиной послеродовых кровотечений, приводящих к смерти, если вовремя не оказать помощь. “Ткань” здесь означает остаток плаценты.
Ох и насмотрелась я такого. Особенно от тех, кто принципиально рожает дома, а послед закапывает в саду под деревом. А проверить на целостность? Не, не слышали. А потом врачи виноваты, а не инстаграм.
Малышка уже успела распробовать материнскую грудь, и я накрыла её ещё одной пелёнкой.
— Спасибо, нейра Эллен, — устало улыбнулась Эйла. — Соседка правду говорила, что у вас золотые руки.
На самом деле ничего экстремального или сложного в этот раз не было. Роды прошли хорошо. Осталось только немного понаблюдать.
Только я склонилась над своим чемоданчиком, как дверь со скрипом отворилась. В щель просунулась голова Веля. Судя по всему, он уже успел уговорить бутылку или даже несколько. Начал праздновать заранее.
— Это правда? — промычал, еле ворочая языком. — Правда?! Снова девка?!
— На вашем месте, уважаемый, я бы радовалась,
Зарычав, Вель ринулся прочь из дома, наградив меня на прощание озлобленным взглядом.
— Простите его, он уж очень мальчика хочет, — извиняющимся тоном проговорила женщина и погладила тёмненькую макушку.
Да уж, бедная Эйла. Как только с ним живёт? Не успела я успокоиться, как дверь снова распахнулась и с грохотом ударилась о стену. На пороге возник растрёпанный пьяный отец семейства. И у него в руках…
Были вилы.
— Ведьма! Чёрная ведьма!! — возопил Вель не своим голосом и бросился на меня.
Я схватила лавку и загородилась ей, как щитом. Тело действовало на автомате, откуда только силы взялись? Но жить захочешь, и не так раскорячишься.
— Пожалуйста, прекрати! Что ты творишь?! — завизжала Эйла, прижимая ребёнка к груди.
— А ты молчи, глупая баба! Я научу тебя рожать!
Пискун у меня в голове панически заверещал, требуя делать ноги.
— А ну пошёл вон! — рявкнула я с интонациями Елены Аркадьевны. От неё скандальные папаши обычно терялись, но Веля это только раззадорило.
Потрясая вилами, как индеец из джунглей Амазонки, он скакал вокруг меня с явным желанием проделать во мне несколько дополнительных отверстий.
— Ведьма! Ведьма!
Битва предстояла серьёзная. Жаль, что в своё время я не записалась на бокс. Но в руках разгневанного гинеколога даже лавка может стать серьёзным оружием…
— Опусти вилы!
Вместо ответа Вель сделал выпад, и зубья воткнулись в дно лавки. Он держался за древко, и я подалась вперёд, толкая на него свой импровизированный щит. Соперник не устоял на пьяных ногах и завалился на пятую точку, но тут же подпрыгнул, как заяц.
— Ведьмаа!
Его что, заклинило?
Посмотреть на наш поединок уже сбежались зрители. В дверях маячили любопытные носы, но вмешаться никто не решался.
— Это ты виновата! У меня должен был родиться мальчик! Это чёрное колдовство!
— Эл, давай убежим! Ааа! Бежим скорей! — пронзительно запищал тиин, потом принял свой истинный облик и пушистым комком бросился Велю в лицо.
— Пискун, назад!
— Ведьмово отродье! — мужик махнул рукой, едва не сшибив моего друга в полёте. Схватился за древко и дёрнул на себя, высвобождая.
Покушение на моего мелкого беззащитного питомца заставило озвереть. В голову хлынула кровь, сдобренная гневом, как перцем.
— Я тебя сейчас успокою! — отшвырнув лавку, я засучила рукава и, воспользовавшись моментом, бросилась на мужика. Он был худым и пьяным, но дурь придавала ему сил. Как, впрочем, и мне.
Мы перетягивали несчастные вилы туда-сюда, как канат, при этом четыре ржавых металлических зубца были в опасной близости от моего живота. Ладони стали скользкими от пота, из горла вырывалось натужное кряхтенье.