Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Шрифт:
Я попросила Адиль лечь, чтобы можно было прослушать сердцебиение ребёнка и определить его положение в матке. Посмотрев в сторону ученицы повитухи, жестом пригласила её приблизиться. Делла с готовностью подчинилась, зелёные глаза девушки вспыхнули интересом.
— Ты знаешь, как устроена матка?
— Ну… это такое гнёздышко, там созревает ребёнок, — робко ответила Делла.
— Потрогай вот здесь… — сказала я, понимая, как всё запущено. — Адиль, ты же не против, чтобы практикантка тебя посмотрела? — спросила я у роженицы, и та согласно кивнула. — Нет, Делла, обхвати как следует
Девушка с готовностью закивала.
Следующий нюанс — ребёнок должен идти затылком вперёд, а не лбом и не личиком. Эти предлежания патологические, их проще предотвратить, чем лечить. То есть в этих случаях акушеры прибегают к кесареву сечению.
— Ох, разумничалась тут, — фыркнула бабулька, но продолжила глядеть, как я работаю, подперев сухощавой рукой подбородок.
А мне не нравилась сила, частота и продолжительность схваток, я подозревала у Адиль слабость родовой деятельности. Скорее всего, за долгие часы, что длятся роды, мышцы матки истощили свой резерв, у организма просто не хватает сил. Эта патология, кстати, часто сопровождается преждевременным излитием вод, а это вкупе с риском инфекции ещё и риск гипоксии. Малыш страдает от недостатка кислорода и может даже погибнуть.
Натянув перчатки, я тщательно обработала руки спиртом и коснулась роженицы.
— А теперь я проверю раскрытие.
— Совсем в своей столице ополоумели, — бабуля покрутила пальцем у виска. — Вот мы в своё время…
Старая повитуха всё бухтела и бухтела, но я уже не слушала. Окружающий мир отошёл на второй план, меня от него отрезало полупрозрачной, колеблющейся, как знойное марево, стеной. Сознание поплыло, в ушах раздался шум, в глазах полыхнула алая вспышка, и всё вокруг окрасилось в багровый цвет. По рукам до плеч, по позвоночнику вниз, к ногам, а потом в пол пронеслось что-то, похожее на электрический разряд. Меня даже легонько тряхнуло, и я дёрнулась назад, хватая ртом воздух и чувствуя, как сердце бахает о грудную клетку.
— Пискун! Что это было?! — воззвала я в панике, хотя внешне старалась сохранять хладнокровие. Только Делла, кажется, заметила во мне перемену.
Обращённый браслетом тиин шокированно произнёс:
— Эл, я сейчас почувствовал такой мощный стихийный выброс магии, что сам испугался! Ты ведь его не вызывала нарочно, не контролировала?
— Нет… — я была в замешательстве. Пальцы слегка подрагивали, руки до локтей покрылись мурашками. Глаза болели. — Я просто волновалась, и я… видела что-то красное.
Пискун помолчал несколько секунд.
— Магическое зрение… Неужели оно пробуждается? Эллен пыталась овладеть им пять лет, а у тебя получилось само по себе! — мой товарищ, казалось, сейчас задохнётся от волнения и восторга.
— Чего-чего? Ты хочешь сказать, что я пробудила глаз-рентген?
— Хватит сыпать своими иномирными словечками! Я сейчас серьёзно. Ты не можешь делать то, что делала прежняя хозяйка тела, зато тебе даётся то, что не давалось ей. Поразительно.
Слова Пискуна не укладывались
— Попробуй ещё раз, — строго велел тиин. — Только, умоляю, не дёргайся так.
— Поглядела бы я на тебя, вредный клочок меха, если бы тебя неожиданно шарахнуло электрическим разрядом.
Однажды в детстве я ухватилась за поврёждённый шнур от настольной лампы. Ощущения запомнились на всю жизнь.
Глубоко вдохнув, я продолжила обследовать Адиль. На этот раз я не почувствовала ничего необычного, от облегчения с плеч будто упала гора. Нет, сейчас я не готова к магическим экспериментам, что бы ни говорил Пискун.
— Я должна была уже родить… — послышался слабый голос. — Это плохо, да?
— Наверное, ты плохо молилась? — строго спросила бабка, но я цыкнула на неё.
— Хватит, это здесь не причём. Не надо пугать её.
Но Крелла продолжила деловым тоном:
— Надо медком дитя выманить, оно на сладенькое и выйдет. Эй, кто-нибудь принесёт мёда?
Я опешила, глаза расширились так, что едва не выпали из орбит.
— Какой мёд? Куда?
— Прям туда! Ты что, тугая, что ли? — всплеснула руками повитуха. — Все наши бабки так делали.
— Вы ему ещё покискискайте, бабуля, — отозвалась я скептически. — Роженица обессилена, тут нужна помощь.
Надо отдать должное Адиль. Она мужественно переносила все тяготы, не жаловалась, не плакала, а молча выполняла все распоряжения. Только лицо было бледным, а губы искусаны и покрыты корочкой.
— Сделайте что-нибудь, прошу… — прошелестела она. — Я не хочу умирать.
— Ты и не умрёшь, дорогая Адиль! Ну что за настрой? Ты же сильная девочка, настоящая умница, — подбодрила я её. — Осталось совсем немного потерпеть.
Делла смотрела на всё это, а потом спросила меня шёпотом:
— Что будем делать, нейра?
Я достала из сундучка обезболивающее, накапала в кружку с водой и дала выпить роженице. Открыла отделение с инструментами — хорошо, что додумалась захватить самый необходимый минимум. Скальпель и…
— Ах, милостивые боги! — послышался громкий возглас старушки Креллы. — Что за демонов инструмент?
Глава 12.
— Это акушерские щипцы, — я продемонстрировала две изогнутых ложки, держа их за ручки. — Они нужны для того, чтобы извлечь ребёнка за головку.
— Может, не надо? — жалобно протянула роженица, косясь на инструмент.
Крелла поцокала и изрекла тоном знатока:
— Вся эта магия от Темнейшего. Раз баба сама разродиться не способна, это её судьба. Остаётся только смириться.
Повитуха с забитой предрассудками головой меня знатно раздражала, но я старалась держать себя в руках. Хватает и того, что я настроила против себя местных врачей мужчин, с женщинами мне лучше дружить.
Услышав из уст старой опытной акушерки буквально свой приговор, Адиль расплакалась, у бедняжки от усталости и страха просто сдали нервы. Я коснулась её руки и сжала. Повернулась к бабке: