Попаданка. Финал

Ахминеева Нина

Князь закрыл дверь, вручил мне тарелку.

– Надеюсь, понравится. Я пек их впервые в жизни.

Ох, баба Люба, баба Люба. С блинами у горемыки-артефактора не вышло, так она – чего уж мелочиться! – по полной озадачила второго «добровольца». Злодейка.

Выбрав пирожок, я с наслаждением вонзила зубы в румяный, поджаренный бок.

– Очень вкусно. Ты молодец, – похвалила, прожевав, и опять с удовольствием откусила.

И лишь съев пирожок целиком, сообразила, что мы до сих пор стоим в коридоре. От смущения щеки загорелись. Я покосилась на горца: тот

казался невозмутимым, но в глазах плясали озорные смешинки. Вот засада!

Поудобнее перехватила тарелку и предложила:

– Пойдем на кухню. Выпьем чаю, заодно расскажешь, как спалось, почему такой нарядный и откуда шикарный костюм.

– Спалось отлично, – князь обаятельно улыбнулся. – Одежду для выхода взяла сестра на всякий случай. Сожалею, но чаю выпить с тобой не получится: скоро электричка в Москву.

– А зачем тебе туда?

– Надо.

Понятно. Не скажет. Ладно, мальчик взрослый, не потеряется. Но на кой черт ему в столицу? Там же шанс нарваться на милицию гораздо выше!

В этот момент горец поднял руку, крутанул кистью. Теплый воздух коснулся волос. Я машинально потрогала локон: сухой.

– К вечеру обязательно вернусь, – пообещал Али. Подмигнул, таинственно шепнул: – Ты забавная, когда сердишься, – и вышел из квартиры.

– Вот же… горец! – я фыркнула и отправилась на кухню.

Княжна и Петя там не обнаружились, и я вопросительно посмотрела на Марию, сидящую в одиночестве за столом.

– Настя с Петенькой в комнате играется. И Киса с ними, – пояснила няня.

– А нам Али пирожки принес. Лично испек, – я поставила тарелку с выпечкой на стол.

Старушка удивленно ахнула и начала подниматься:

– Хозяюшка, вы садитесь, вам каши наложу.

– Я сама. Вы отдыхайте, – махнула ей, беря с полки чистую тарелку. Положила в нее солидную порцию овсянки и устроилась рядом с няней.

Завтракала в тишине. Закончив, помыла за собой посуду и собралась уходить, когда Мария встала, потеребила воротничок и тихо сказала:

– Поговорить я хотела. Наедине.

Так вот почему няня отдала своего подопечного княжне. И как я сразу не догадалась? Ведь могла бы и есть, и разговаривать. А сейчас придется отложить беседу.

– К сожалению, время поджимает. Я должна съездить в офис. Приеду домой часа в три. Если задержусь, передайте нашим, чтобы подождали. А вечером мы обязательно с вами поговорим обо всем, – кивнула сосредоточенной старушке и покинула кухню.

Надев носки, захватила многострадальный портфель, обулась, застегнула куртку и вышла на лестничную клетку.

Всю дорогу до автобусной остановки ощущала смутную тревогу. Интуиция предупреждала о чем-то. Но с кем и что произойдет, конечно же, умалчивала.

***

Это же время. Санкт-Петербург. Улица Маринеско

Серая трехдверная «восьмерка» подъехала к желтой пятиэтажке, с противным скрипом остановилась.

– Ай-ай-ай, как нехорошо получилось, – пробормотал Корольков. Заглушил двигатель,

повернулся к белокурой пассажирке и посетовал: – Колодки пора менять. Эти никуда не годятся.

Красавица не отреагировала. Девушка сидела неестественно прямо и, казалось, не слышала слов Глеба Ивановича.

– Уль, ты чего? Боишься, что ли? – мужчина легонько коснулся тонкой девичьей руки.

Вздрогнув, провидица повернулась к непосредственному начальнику.

– Что вы сказали? – смущенно похлопала она длинными черными ресницами. – Простите, не расслышала.

– Ты иномирного гостя боишься? Так не ходи к нему. Я ж не заставляю, сама просилась. Вот поди вас, женщин, пойми, – Глеб качнул головой, привычным жестом убрал с лица длинную рыжую челку. – Теперь тебя обратно везти, – буркнул недовольно и сделал вид, что собирается заводить двигатель.

– Нет, нет! – в огромных голубых глазах Ульяны появился испуг. – Глеб Иванович, вы не так поняли! Я вовсе не боюсь и не передумала. Не надо меня домой отвозить!

– Уверена? – службист прищурился.

Красавица кивнула.

– Волнуюсь я, – призналась она. – Так долго этой встречи ждала, – покраснела и отвернулась к окну.

Руководитель особого отдела усмехнулся. Достал с заднего сиденья черный пакет с золотистыми полосками. Положил его девушке на колени.

– Здесь газеты и дискеты, – сообщил будничным тоном. – Научи нашего гостя пользоваться компьютером. С техникой всяко удобнее историю изучать. Да и сама не тушуйся: порасспроси о нем, о его мире. Будет передышка – своди погулять. А то подумает еще о нас плохо: оставили одного, не развлекаем совсем. Только где вам гулять-то? Мало ли что может приключиться, – Глеб Иванович глубокомысленно пожевал губами. – А походите-ка по этой улице. Район спокойный, самое оно для прогулок.

Ульяна заторможено сжала пальцами пакет, явно думая о чем-то своем. Положила ладонь на дверную ручку и вопросительно посмотрела на начальника:

– Я пошла?

– Номер-то квартиры помнишь?

– Конечно, – Ульяна толкнула дверь.

– Иди уже. И поаккуратнее там.

Не дослушав фразу, миниатюрная девушка в светлом пальто выскользнула из машины. Через миг двигатель заурчал, автомобиль уехал, а Ульяна обошла дом. Мельком глянув на нумерацию квартир над подъездом, вошла, поднялась на пятый этаж и остановилась у нужной квартиры.

«Сейчас я его увижу. Сейчас!» – чувствуя, как бешено стучит сердце, провидица нервно поправила распущенные белокурые волосы. Пару раз глубоко вздохнула и решительно нажала на кнопку звонка.

***

Константин стоял под душем. Усталость пусть медленно, но уходила. Росс подался вперед, прижал ладони к стене, подставляя под потоки воды шею и спину.

Всю прошедшую ночь и утро Костя изучал свое тело. Используя магическое зрение, он методично сканировал внутренние органы. И выяснил, как местный оберег гасит мутации: каждая молекула вируса находилась в «заморозке» – своего рода стазис для смертельной заразы.