Попаданку приглашали? 1983 год. Гостиница «Октябрьская»
Шрифт:
– Я и не собираюсь. Вы на этаже? За столиком в центре?
– Да, разберёмся. Мой телефон у вас в блокноте, но это на крайний случай. Рада познакомиться.
Вторая, настоящая, вроде, Ольга пошла куда-то в даль огромного отеля. У неё была походка уточки – вперевалочку. Задница толстовата, что для таких мест персоналу не свойственно. Выходило, Олег не зря меня предупредил про разные сущности.
Я посидела ещё минут пятнадцать и направилась к лифтам, прихватив оба букета затрапезных розовых гвоздик в хрустящей обёртке. Платить ни за что в ресторанах заведения было не принято, это я помнила. Только внизу в баре, кажется.
Я, кстати, один раз, ради интереса, в том векторе ещё, попробовала у них медвежатины. Не понравилось. В советских ресторанах выезжали только на качестве продуктов, а изысками кухни особо не отличались – буржуазно, да и не умели особо, думаю, если в масштабе страны. Это сейчас в одной только Москве есть все мировые кухни, звёзды Мишлена и разные крутые изыски и дизайн подачи. Конечно, это из разряда «хорошо», но только далеко не для всех, то есть совсем не для всех.
Я люблю, когда красивая жизнь доступна большинству, пусть даже не совсем красивая, но достойная и со вкусом. Это мои личные предпочтения. Много денег и власти разрушают личность напрочь, а главное, с утра до ночи богатый и властный чел только и думает, как всё это сохранить, убрать конкурентов любым способом и преумножить то, что есть. Десять домов, яхты, самолёты, челядь, элитные клубы, место за тем самым круглым столом, где решаются судьбы миллионов, трансгуманизм. Да, понесло в общественно-политические дебри, пардон, как говорится. Место обязывает: в театре об искусстве, в церкви о душе, в «Октябрьской» о круглом столе.
Уже в лифте я заметила на целлофане второго букета мелко написанную буковку «М». Ура! Сердце моё дрогнуло, и я едва добежала до двери, быстро открыла её ключом, вбежала внутрь, но, увы! Майкл пока не появился. Просто дал знак.
Просторная комната, двухспальная кровать, стол, два кресла, телевизор, радио, письменный стол со стулом, ванная комната, тоже очень большая. А вот и мой любимый чемоданчик. В этот раз он был заполнен дорогим шмотьём, обувью, бельём, вообще всем, что могло бы мне понадобиться. И даже вечернее платье! О! Это что-то новенькое! Я тут же его примерила. Всё шик. Неужели в те времена носили такое?
Посмотрела в окно. Для панорамного лука не хватало высоты. Советская Москва обладала широтой и одновременно унынием: вывесок нет, кроме невзрачных и однообразных «Гастроном», «Мебель», «Ресторан», машин мало и все одинаковые, одинокие прохожие в серой одежонке. А я помню, что мы жили совершенно нормально – стремились, защищали научные степени, ставили рекорды, влюблялись, встречались, ходили в театры, в гости, на выставки. Диссиденты кричали из радиоприёмников о свободе слова. В девяностые мы её получили. Зато какой был театр в семидесятые! Эх, что говорить! Бессмысленно и выжато всё , как лимон для салата с осьминогом. Вспомнила ресторанчик на острове Миконос в Греции, тёплый вечер и звуки сиртаки.
Налила в стакан «Боржоми» из холодильника. Поставила в пустую вазочку, которая стояла на письменном столе, пять гвоздик, одну отложила. Чётное количество цветов даже в запорталье не решилась оставить. Убогий получился букетик. Я даже не могла вспомнить, продают их сейчас, эти гвоздики, или нет. Надоевшие, как партийные съезды по Первому каналу. Настоящий советский цветок, который ни в чём не виноват.
Повесила одежду в шкаф,
Девяностые были разные, для кого как. У папы стащили шапку с головы на улице в мороз, когда он возвращался домой. Тоже в девяностые. Для моих родителей девяностые стали трагедией, которую они очень трудно переживали. Страна, которую строили, катилась, законы не работали, все заискивали перед Западом, люди начали оголтело врать. Один журнал «Огонёк» Коротича чего стоил. Единственное, я помню, что прочитала там офигенный роман Михаила Любимова «И ад следовал за ним», кажется, в 1993. Я такую прозу, написанную на русском, раньше не читала. Разведчик-нелегал Алекс Уилки, кажется, работал в Англии под какой-то крышей то ли продавца электроники, то ли ещё что-то, женился фиктивно и разыгрывал роль предателя. А юмор просто сбивал с ног. Реально зачитывалась этим романом. Сама в тайне мечтала написать шпионский роман, да хоть с соавтором. Но не случилось.
Глава 2. Пояс
В лобби решила не ходить до поры до времени и подождать, кто выйдет на связь, чтобы не ошибиться с образом.
Примерно через час я открыла меню рум-сервиса, чтобы попросить чаю, и увидела вкладыш. Да, невнимательно отнеслась к ситуации. Это меня первая Оля выбила из колеи. Скорее читать! Начало впечатлило:
«…Ещё Геродот описал богатейшую страну Бактрию, в которой имеются "огромные россыпи золотого песка, охраняемые свирепыми гигантскими муравьями величиной с собаку".
Советско-афганская археологическая экспедиция 1969-1979 гг., окрестности города Шибирган.
Но сначала про Бактрию. Я очень смутно помнила хронологию, а и географию.
Первые упоминания о земледельцах на территории северного Афганистана и левобережьем Амударьи относят ко второму тысячелетию до н.э.
Ага, Амударья – часть пароля, дальше.
В археологических раскопках сложная мифология, приписываемая зароостризму.
Сразу, что пришло в голову, – это благочестие, борьба добра со злом и отказ от жертвоприношений, – уже хорошо. Стала читать быстрее.
В первом тысячелетии до н.э. Бактрия под властью иранцев, но оставалась процветающей страной. В IV веке на арену выходит Александр Македонский, его райончик, и завоёвывает Бактрию. Тут уж никуда не денешься. Но умирает, так как прожил недолго, и Бактрия входит в состав Селевкидского царства. Этого я, конечно, ничего не помнила, но что меня удивило, в III веке до н.э. было образовано Греко-Бактрийское царство, которое управлялось греками и элитами Бактрии. Оно-то и породило сплетение культур, зародило общие традиции и надолго.
Конец ознакомительного фрагмента.