Попаданы
Шрифт:
Избавившись от обеих, оставив их в больнице психических отклонений на полуострове Флорида, мы сделали ноги, пока до врачей не дошло, что пациентки не больные, а просто обколотые медикаментами, по самые брови. Увы, но другой альтернативой было просто скинуть их в Тихий океан, подкормить акул и прочую живность.
Я был - "за".
А вот Ромм напомнил мне об ответственности, за братьев наших меньших, апеллируя к тому, что потравим "животинку", на хрен.
Пока раздумывал - нарисовалась пара истребителей ВКС и пришлось опять включать маскировку и играть в прятки в облаках.
Странно, но земная авиация
Скажу правду, мы потом на эту тему с Роммом поговорили, не скрою, поведи себя обе девушки чуть иначе - было бы значительно веселее...
Жаль, но мы с Мостовым привыкли "брать крепости", а не "сдаваться, на милость победительницы", совершенно, свято уверенной в том, что ей можно все и ей за это ничего не будет.
– ... В 64-м? Нет, в 65-м, в Австрии... Или 71-м? Все-таки, в 71-м, такая же... Мата Хари... Пыталась вербовать меня в гостинице "Холлес".
– "Мата Хари" Ромм выплюнул из себя, как что-то грязное и вульгарное, демонстрируя простой и непреложный факт - только демократия может превратить проститутку в героиню.
Интересно, если я начну показывать Мостовому ту же "Интердевочку", "Ментов" и прочие "Бандитские Петербурги", что услышу я?
– Наш особист, редкая тварь, кстати, - Ромм сделал глоток и отставил бокал на подоконник ВИП зала местного аэропорта, в котором мы дожидались посадки на заказанный нами личный самолет.
– Долго хохотал, когда я ему позвонил и все рассказал. Пришел ко мне в номер и... Всю ночь мы с ним провели в борделе, куда он меня привез. А утром, покачиваясь, погрозил мне пальцем и отправился на боковую. Через тот бордель прошла вся наша мужская часть делегации. А завербованных - не было ни одного. Психология...
ВИП зал, отделанный в солидных, золотисто-коричневых тонах, как напоминание о былых, лучших временах этого аэропорта казался трогательным и щемяще милым.
Старомодные кресла, тяжелые деревянные столики и широкие подоконники, на которых так удобно сидеть, любуясь белыми и серебристыми самолетами, выстроившимися в ряд, чуть поодаль от взлетной полосы.
– Тебе не холодно?
– Ромм скосил взгляд на каменный подоконник, на котором я с удобством устроился.
– У меня три греха, Роман Андреевич, - задумчиво пробормотал я, наблюдая, как из ангара выкатывают золотисто-синий самолетик.
– У меня вокруг всегда и все - "тяжелое". Я вечно оказываюсь в воде тогда, когда надо смотреть под ноги. Но все меркнет перед самой моей большой слабостью - сидеть на подоконниках и пялиться в окно. Особенно если есть при этом кофе в руках, а за окном - самолеты. Все самые свои большие горести и беды - все я вез в аэропорт, провожал взглядом самолет, мысленно цепляя их к его хвосту и представляя, как большая птица уносит их все, в такие края и времена, что я никогда больше о них ничего не услышу. И не только я.
– Человек взрослеет в небе...
– Ромм снова принялся потреблять коньяк, словно только что открыл мне самую большую тайну в мире.
– Где начинается авиация, там заканчивается порядок!
– Вернул я ему секрет полишинеля.
Встретившись взглядами, мы оба расплылись в улыбках - нельзя быть
Симпатичная негритяночка, в легком платьице, пригласила нас пройти на посадку, сверкнув белозубой улыбкой и блеснув черными глазищами.
Я, засмотревшись на нее, запнулся о порог и, не подхвати меня Мостовой, за затрещавший воротник свежекупленной рубашки, полетел бы на пол, прямо к ее восхитительным, ровным ножкам, растущим от самых милых ушек.
Заработав щелбан от друга и тихий шепот-предупреждение от рабыни о том, что девушка пользуется духами с ферромонами, я сразу поскучнел: вот так всегда, "губозакатывательная машинка" в действии.
Пройдя под легким парусиновым навесом, мы оказались у того самого, золотисто-синего самолетика с гостеприимно опущенным трапом - откидной дверью.
Салон самолета, чистый, свежеприбранный, ароматный, от стоящих в вазах цветов и просто лучащийся двумя улыбчивыми персонажами - пилотом и стюардессой.
Я уже говорил, а если нет, то не грех и повториться - никогда не давайте мне возможность торопить события.
Стюардесса оказалась стюардом, точнее, пилот оказался стюардом, а стюардесса - пилотом.
Через десять минут, по трапу взбежала уже знакомая "шоколадка", теперь уже в униформе и без малейшего следа духов, так сносящих крышу. По крайней мере - у меня. За Ромма ничего не скажу - он завороженно бродил по салону, прикасаясь к отделке сидений (из кожи), стенным панелям (могу ошибаться, но - красное дерево, как минимум) и полировке стола (тут и к бабке можно было не ходить - дуб!).
– Зайди, унитаз проверь... Должен быть золотой, с подогревом...
– Пошутил я, а этот наивный коммуняка кинулся проверять!
Вернулся потрясенный - так и оказалось!
Обещаю, отныне, свои шутки держать при себе...
– Я рада приветствовать Вас на борту моего самолета.
– Девушка-пилот, одернув юбку, приземлилась в кресло, напротив меня.
– Меня зовут Дженни Траволта...
– Офигеть!
– Вырвалось у меня и слава звездам, что не на русском.
– Случайно не дочь?!
– Я так плохо выгляжу?!
– Ужаснулась девушка и звонко рассмеялась.
– Пра-, пра-, правнучка!
Для надежности, на каждом "пра-", девушка разгибала пальчик, проверяя, не ошиблась ли?
– Верю.
– Поспешил я признать точность информации.
– Что-то не так, госпожа капитан?
Дженни смутилась от моего обращения, а я вновь проклял свой язык.
– Вы не указали конечную точку нашего перелета.
– Она протянула мне планшет и я понял, что пропал. Наглухо. То есть - совершенно. За 25 лет из головы выветрилось большинство юсовских городов, штатов и разногласий. Впрочем, два города навеки останутся в моей памяти. Но, вот проблема - в одном мы находимся, а как пишется второй...
– Впишите сюда Даллас.
– Возвращая девушке планшет и откидываясь на спинку кресла я восхитился собственной изворотливости.
Ну да, не надо смеяться "Санта-Барбара" и "Даллас", два первых города, приходящие на память любому постсоветскому человеку...
– Даллас, штат Техас.
– Дженни со вздохом вписала конечную точку и недовольно поморщилась.
Впрочем, и вздыхала она и морщилась едва заметно, так что не находись я в состоянии подозрительной внимательности, мог и не заметить.