Попадос и два ствола 3
Шрифт:
А мне тут затяжная война ни к чему. Мне бы по максимуму их живую силу выбить или повредить, чтобы этим мужчинам и женщинам домой срочно захотелось и законный повод для того был. Например — раненых отнести.
Пора?
Нет — рано еще!
Я сейчас, хоть и не хуже, чем за стенами средневековой крепости устроился, однако, в отличие от арбалетчиков той эпохи, у меня-то скорострельность ого-го! И магазин десятизарядный.
Могу себе позволить и потерпеть…
Двое идущих впереди, достигают середины «моста». Замыкающие тоже на гребне.
А вот теперь — самое
Бых! Бых! Бых-бых-бых!
Бегло выпускаю половину патронов и перекатываюсь вправо, к противоположному краю своего укрытия. Тут у меня тоже заранее найденный камушек вместо сошек имеется.
Быстро, но аккуратно высовываюсь там, где ждать по идее не должны.
Залегли? Нет — двое лежат на гребне без движения, еще один вяло трепыхается.
А неповрежденные заднюю врубили.
Кучно бегут — тут промахнуться сложно.
Выпускаю остатки магазина в спины бегущего врага.
Пули настигают еще двоих. Один, словно споткнувшись, грохается ничком на камень. Второй, дернувшись всем телом, как от удара током, все же торопливо доковыливает до безопасной зоны. Ладно — пусть спасибо скажет, что в данной ситуации, в моих интересах его "амнистировать".
Ну, что, всё — закончились герои? Иссяк порыв?
Нет — вон еще один высовывается. На пострадавших посмотреть решил, скорее всего. Сил для серьезной атаки у них уже нет. Укоротил я охотничков.
Ладно — ты сам напросился. Чем больше суицидников — тем меньше суицидников.
Нещадно промахиваюсь, однако чернявая голова исчезает испуганным сусликом в норе.
А эхо здесь, конечно, просто огонь!
Теперь им не до нас станет — вчетвером тут ловить совсем нечего. Уполовинились буквально за десять секунд. Скорее всего«трехсотых» к доктору на равнину поволокут.
Выдыхаю.
Горы все так же, хранят невозмутимое, равнодушное молчание…
Глава 8
Даю команду спутникам. Один — сюда, вторая — на месте. Шустро подтянувшийся снизу Хэ Вон громко озвучивает не пострадавшим от обстрела соотечественникам, моё, до невозможности миролюбивое предложение — забрать своих раненых и тела погибших, если есть такое желание, после чего — убираться на все четыре стороны… Вернее сказать, все-таки на три — ибо путь на каменный гребень для них по-прежнему закрыт, как корейские границы на Земле.
После этого обращения мы со спутником какое-то время слушаем тишину.
— Может, еще раз повторить? — спрашивает парнишка, вдоволь настрелявшись глазами с меня на противоположный край гребня.
— Ну, давай, попробуй, — я киваю, — Хотя думаю, они и так всё слышали, а сейчас просто решают, можно ли нам верить или это просто замануха. Так что, для убедительности, можешь побожиться чем-нибудь, что там у вас силу имеет. У нас, например, некоторые «зуб дают», или обещают «век воли не видать», хотя в горах, наверное, более гармонично прозвучит: «Мамой клянусь».
— Кот, но ведь ты же, и правда, не станешь стрелять? — мальчишка бросает на меня вопросительный взгляд.
— Не стану. На кой они мне? Тотальное истребление корейского народа моей целью
И усмехаюсь про себя. Ну, вот нравится мне этого победителя лингвистических олимпиад новыми словечками озадачивать.
Пак Хэ Вон повторяет предложение…
В итоге, соотечественники моих спутников все-таки решаются его принять.
То и дело настороженно поглядывая в нашем направлении, освобождают гребень от всех, лежащих на нем тел — и живых и мертвых.
После чего корейцы уходят. По крайней мере — я на это очень надеюсь. Но вот только проверять не пойду…
Ну, а мы со спутниками — не спеша трапезничаем, а после наслаждаемся отдыхом и покоем. Так сказать: «кто воевал — имеет право у тихой речки посидеть». Ибо набегались до полной изжоги.
Поразмыслив и прикинув варианты — решаю остаться на этой позиции до утра. Ну, а что, место в данной ситуации — практически идеальное. Втихаря к нам никак не подберешься. Всего делов-то: сиди себе на попе ровно, да поглядывай в ночник периодически — с этим даже Ли Сом справится, пока мы с Хэ Воном почивать будем.
Хотя, скорее всего, противник к нам больше не сунется. Ведь не дебилы же они конченные — в лоб на пулеметы наскакивать. Да и некем им уже в атаку идти…
Как я и предполагал — до утра ничего непредвиденного не произошло. Желающих проверить крепость нашей обороны и бдительность часовых — так и не обнаружилось. Ночь выдалась тихой и беззаботной, как в том самом пресловутом раю, который обещан праведникам.
Бужу попутчиков не слишком рано. Пусть уж молодежь отдохнет подольше. Я то сам — чуть ли не до рассвета продрых, оставив себе крайнюю смену караула. А они-то, поди, еще и начпокались до звона в ушах, пока я спал. Очень надеюсь, что в процессе хотя бы краем глаза на гребень поглядывали.
Снова думаю о своих. Надо бы как-то поскорее к ним возвращаться. Нагулялся по самые гланды…
Позавтракали под беззаботную и вполне себе светскую беседу обо всем и ни о чем. О-хо-хо, как же все-таки хорошо, когда никто не стремится тебя убить…
— Ну что, вроде норм отдохнули, а теперь собирайтесь и вперед, — распоряжаюсь я.
— Куда дальше пойдем? — интересуется Хэ Вон.
— Искать другой путь обратно на равнину. А то, боюсь, как бы ваши сограждане с нами самими, подобный фокус не повторили. Для начала вот эту горушку обогнем, ну а там и видно будет. Как у нас говорят: «война план покажет». Запоминай, студент. Мотай на ус…
Оставив парня за спиной в очередном легком недоумении, иду вперед…
…Путешествовать по горам, это, конечно, удовольствие не из самых приятных.
Мы — то карабкаемся по склону, иногда покрытому кустарником и чахлыми рощицами, а временами — совершенно лысому, то спускаемся вниз, то снова лезем вверх. Тут не равнина. Не ты дорогу выбираешь, а она сама решает — куда тебе двигаться.
Огибаем уже третью по счету гору, а им так и не видать ни конца, ни края.
К обеду третьего дня — окончательно утверждаюсь в мысли, что альпинизм, а вернее горный туризм — это точно не мой вид спорта!