Попала, или Муж под кроватью
Шрифт:
– Ванну, смену белья и карету через час.
– Лорд. – Замок поманил пса пальцами, и тот безропотно побежал за нами. – Как прошла встреча?
– Владыка подарил мне тханья.
– Это большая честь и большая удача. Мне бы не хотелось еще раз собирать паззл из семидесяти трех фрагментов вашего тела.
– Она наглая, языкастая, своенравная и напрочь лишена чувства самосохранения.
– Великолепные качества для вашей супруги, – Замок позволил себе небольшой намек на улыбку.
И, демоны, как же она хороша собой! Абсолютно вся, от гневного взгляда голубых глаз до розовых ноготков на узких ступнях. Ею хотелось
– Сколько Владыка дал времени?
Дверь в мои покои беззвучно распахнулась.
– Две недели. – Я потянулся к узлу на галстуке. – Через неделю она проснется в моей постели, и мы проведем обряд.
– Вы всегда были противником брака, что изменилось в этот раз?
– Приказ Владыки. – Воспоминания об этом вызвали зуд в клыках. – Я не могу ослушаться. Да и тханья не упустит шанс стать первой леди Морта, какая женщина не хочет блистать? Думаю, контракт она уже подписала.
Размышлять об этом не хотелось, я чувствовал себя униженным. Взять жену по приказу, а не потому, что завоевал ее, – против этого бунтовали гордость аристократа, разум и древняя кровь.
Когда я вышел из ванной, Замок накрыл поздний завтрак, а рядом со столом с абсолютно прямой спиной застыл мой секретарь. Когда-то он был монахом Единого и до сих пор считал меня исчадием ада, что не мешало ему преданно служить моему клану.
– Эшли, какие новости?
– Вам письмо, – бесстрастно ответил секретарь и протянул запечатанный конверт.
Когда я прочел послание Абигель, полное страха и заверений в вечной дружбе, мои губы сами растянулись в улыбке. Итак, Дарья не подписала брачный контракт, только пробный. А значит, у меня будет десять дней, чтобы завоевать ее или избавиться. И все эти десять дней мне придется охранять ее от желающих заполучить тханья. Глупышка не знала, что, подписав пробный контракт, она вывесила алый вымпел, и теперь каждый лорд, желающий иметь в этом мире якорь, готов бросить мне вызов. Владыка будет в бешенстве, но изменить ничего не сможет. Контракт подписан, и тханья имеет полное право в течение десяти дней сменить покровителя.
– Сообщение от Владыки.
Вспомни проблемы, они тут же появятся. Замок подал черный лист, на котором горели алые буквы: «От моих подарков не отказываются, лорд. Запомни это».
Это была угроза. Если я упущу тханья, мой клан ждет опала. Ну вот, выбора мне не оставили. Может, и к лучшему? Я вспомнил гневные глаза, острый язычок и сжатые кулаки моей тханья и улыбнулся. Определенно, я хочу эту женщину себе! И я ее получу!
Что же, Дар, охота началась!
– Вам нужно выпить.
Замок подхватил пса на руки и исчез.
А ведь он прав, следует отметить последнюю холостую ночь.
Через час за мной никто не пришел и через два тоже… Выйти я не смогла, дверь оказалась заблокирована. Зато работал телефон, чем я и воспользовалась. Заказала в номер обед, потребовала прессу и бутылку шампанского. Через десять минут (я засекала!) поднос с едой материализовался на столе. Какой ненавязчивый сервис! Не навязываются мне официанты, а зря… Может, мне поболтать охота?
– А открыть шампанское? – спросила я люстру.
Ответа, конечно, не последовало. Зато обед оказался очень вкусным, сама не заметила, как все съела. И легкий кремовый
Бабушка утверждала, что когда я родилась и впервые огласила окрестности роддома громким воплем, на улице рухнул старый клен и продавил крышу «Мерседеса» местного попа, а это знак свыше, что ангелы на моей стороне. Правда, лет пять назад, когда я устроила у нее на даче веселую студенческую вечеринку, бабуля заявила, что когда я родилась, черти возрадовались. А так как свидетелей моего рождения рядом не оказалось, в покровителях я немного путалась.
Следовало бы задать этот бесспорно важный вопрос матушке, но она вышла замуж за узкоглазого бизнесмена и улетела в Китай. Отца же своего я никогда не знала. С детства мне говорили, что он был красивой умной сволочью и исчез еще до моего рождения, оставив матери на память кольцо с рубином, пятьсот долларов и две пары грязных носков, которые бабушка торжественно сожгла в полночь на перекрестке четырех дорог. Как она всегда утверждала, чтобы отвадить от дочери наглых красавчиков.
Обряд сработал. Красавчики к матери больше никогда не сватались, зато, когда мне исполнилось пять, в нашем доме появился очень несимпатичный, но очень богатый Бингвен и увез маму в Китай. А меня бабушка не отдала.
Съеденный обед, вместо того чтобы наделить меня энергией, наделил сонливостью. Приказав себе проснуться от малейшего шума, я заснула, прижимая бутылку к груди и мечтая оказаться рядом с моим маленьким песиком. Интересно, скучает он без меня?
Пробудилась я оттого, что на грудь положили кирпич и кто-то усердно вылизывал мне лицо шершавым и очень горячим языком. Я отпихнула рукой наглую морду и моментально окончательно проснулась, как только почувствовала острые зубы на ладони.
– Масюк! Что с тобой сделали, лапушка моя?
Верила бы в бога, точно перекрестилась бы! Мой милый, красивый, родовитый пес превратился в монстра! Четыре алых глаза, острые уши торчком и пасть, полная акульих зубов! Пухленькие бока исчезли, тело стало мускулистым и рельефным, а по одеялу, словно змея, мотался длинный гибкий хвост. При этом пес был здоров, весел и лез лизаться.
– Убью, – прошипела я, подозревая, кто именно виновен в таких радикальных преобразованиях. – Вот увижу и сразу же убью! Мальчик мой, – жалостливо поглаживая Масюка между ушей, запричитала я. – Тебе с такими зубами жевать удобно?
Мой адский пес радостно поскакал по кровати и, спрыгнув на пол, куда-то исчез. Я же огляделась. Спальня. В готическом стиле. Окно затянуто черной тканью, серебристые шторы украшены ламбрекенами, стены темно-синие и в тон им потолок с круглой хрустальной люстрой, черный ковер на паркетном полу и высокая кровать, застеленная черной постелью, на которой я и проснулась. И больше никакой мебели. Из комнаты вели две двери. В углах собрались тени, и мне показалось, что они шевелятся. Что только не привидится со сна! Но на всякий случай нашарила родную бутылку, и сразу стало легче.