Попала в сказку
Шрифт:
— Вот его хочу! На одну ночку…
— Чего?! — моему возмущению не было предела, внутри аж всё заклокотало.
— Того! От него так аппетитно пахнет влюблённым сердцем!
— Чего?! — Волк, который обычно басил с хрипотцой, аж перешёл сразу на фальцет.
А я удивлённо на него уставилась. Про мои взаимоотношения с Финистом он выведывал, а о своей, значит, сердечной привязанности молчал? И что же за волчица завладела его мыслями? И почему в таком случае он хвостиком ходит за мной?
— Так! Стоп, а что тебе до его сердца? — перешла я
— Ну как же… Любовь — лучшее питание для русалок! А ему блаженство, которое не забудет никогда! А свою вертихвостку не вспомнит после этого! — плотоядно облизнулась зеленоглазая мымра.
— Она не вертихвостка! — вступился за свою волчицу Серый, а я подумала, какой он молодец.
— А почему же у тебя на сердце неспокойно? — облокотилась о берег русалка и выложила как на полку свои прелести, правда, всё ещё прикрытые прядями волос, — со мной в миг забудешь о страданиях и сомнениях.
— Нет уж, я лучше пострадаю, — хмуро ответил Волк этой селёдке-переростку.
А мне так стало жаль моего попутчика. Я-то и не подозревала, что у него в жизни какая-то беда. Я слышала, что волки выбирают пару на всю жизнь и что они очень верные. Что же могло случиться, что моего Серого Волка мучает безответная любовь?
— Сердце рвётся от печали и страдает от любви! От беды этой нежданной ты к русалке поспеши! — внезапно зазвучал низкий вибрирующий голос, пробирая до нутра, — приласкает-приголубит и прогонит твою грусть, что проснутся в тебе мысли «Домой больше не вернусь!»
И тут Серый Волк начал движение в сторону озера, а на морде застыло абсолютно невменяемое и блаженное выражение.
— Серый… Ээээ! Ты чего? — пыталась я его его остановить, но он как завороженный продолжал медленно перебирать лапами и даже не мигал своими остекленевшими глазами.
Стоп! Почему это «как завороженный»? Я вспомнила о пении русалок, которое лишало воли и было крайне опасной штукой! Ох, помню в детстве и юности нравилось мне почитать мрачные рассказы Гоголя! Вот, получите-распишитесь…
Мои попытки остановить его с помощью физической силы никакого результата не принесли. Я охватила его шею и упёрлась пятками, но Волк как танк пёр напролом, так и продолжал, а я оставляла за собой две борозды, будто ехала на лыжах. Вдруг вспомнила, что повелеваю временем и очень сильно захотела дать себе время на подумать. Время мне безоговорочно повиновалось, и мы с Волком застыли в каких-то нескольких шагах от кромки воды, где его ждала негодная русалка. У неё на лице отобразился такой триумф и злорадство, что так и хотелось вмазать! К моему счастью, её рот был открыт в связи с непрекращающимся пением. И я не могла этим не воспользоваться.
Слетав пулей к своей котомке, я достала недогрызенную просвиру и воткнула в открытый рот. При ближайшем рассмотрении в нём оказалось большое количество мелких и острых зубов, как у пираньи. Я брезгливо одёрнула руку и отошла. Так, нужно ещё что-то делать… Что-то делать…
Я застыла, боясь передумать. Это будут мои пятнадцать минут славы,
Я вспомнила о том, что ещё забыла сделать и снова тушканчиком допрыгала до русалки, забирая у неё из руки клубок. Даже думать не хочу, каким путём он попал ко мне, но на вид он был вполне чистым. Я бросила его в свой мешок и заняла место возле Серого. Прокашлялась, в голове зазвучал проигрыш. И я запустила время…
Сразу же раздалось неразборчивое завывание русалки, а потом хруст и, судя по всему, брань, но ближе к волчьим ушам стояла я, да ещё и громко запела с первых же строк:
— Всегда быть рядом не могут люди!
Волк моргнул, притормозив.
— Всегда быть вместе не могут люди!
Он взглянул на меня и в глазах мелькнула осмысленность.
— Нельзя любви, земной любви пылааааать без концаааа! — я голосила так, будто у меня был концерт на стадионе, а микрофон сломался.
И это сработало! Даже русалка заткнулась, видимо, обзаведясь комплексами насчёт своих вокальных данных. А Серый стал пятиться, не сводя с меня глаз. Держался за меня, умничка!
— Скажи, зачем же тогда мы любим? Скажи, зачем мы друг друга любим, считая дниииии, сжигая сердцааааа? — я вошла в роль и пела как никогда для своего единственного слушателя, потому как русалка выплюнула просвиру и попыталась взять реванш.
Серый даже моргать перестал, настолько проникся моим пением, и двигался шаг за шагом дальше от озера и будто даже не слышал воплей русалки, которая уже почти целиком выпозла на берег и орала во всю глотку, понимая, что добыча и приманка ускальзали из её загребущих ручонок. А я забросила на плечо котомку, взяла посох и с песней, но без пляски, повела прочь Сергого Волка. В небе уже взошла Луна и перемигивались яркие звёзды.
— Скажи, мы сможем узнать откуда, опять мы сможем узнать откуда, что ты мояааа, а я твояааа любоооовь и судьбааа?! Всё, — поклонилась я Волку, когда закончилась песня, а начинать новую не было смысла, потому что русалки уже давно не было слышно, и ушли мы на приличное расстояние от водоёма.
— Потрясающе… — кажется, мой попутчик на самом деле был восхищён, — а спой ещё!
Я, конечно, имела некоторый певческий опыт: любила в душе что-нибудь исполнить, да и во время приготовления еды сам Бог велел! Но всё же засмущалась…
— Придумаешь тоже! Сейчас весь лес разбудим!
— От такой песни не плохо проснуться, — как-то тихо сказал Волк, и наступило неловкое молчание.
— Я так испугалась, когда ты вдруг пошёл к ней.
— А как я испугался! Не для похотливой рыбины цветочек рос! Но ничего не мог с собой поделать. Внутри себя кричу и пытаюсь сопротивляться, а лапы идут. Жуткое состояние, — взъерошился Серый Волк, содрогнувшись всем телом, — Спасибо тебе!
— Теперь мы немножко сровняли счёт.
— Не немножко, а совсем. Идём ноздря в ноздрю. Ты же от болотника нас спасла, а я просто пытался.