Попала!
Шрифт:
Мысли вертелись одна шальнее другой.
Устроить им революцию? Но для этого надо понимать, чего жаждут массы. А здешние, судя по профессору и кузнецу, были всем довольны. Вряд ли кто-то воодушевится, если я пообещаю женщинам – равноправие и каждой по мясорубке бесплатно, университету – толпу студенток в мини-юбках и без чебурашкиных ушей… хотя вот студентов последним вполне можно вдохновить… Нет, несерьезно. А что тогда? Вдруг в следующий раз не удастся вывернуться? Ну да, я уже вспомнила, что орать полагается: «Пожар! Пожар!..» – это чуть ли не единственный крик, на который народ сбегается, а не наоборот. Но все же хотелось
Пришедшая в голову идея показалась поначалу такой дурной, что я захихикала. К-2 удивленно уставился на меня. Я подвинула под руку лист бумаги и начала вырисовывать на нем то, что видела на рыжей Мериэн в фильме о Робине Гуде, – железный пояс верности на висящем спереди замке. Помню, посмотрев фильм, мы с девчонками два дня обсуждали, как носить такую хреновину, сидеть в ней и, наконец, ходить в туалет. Полезли в Интернет, нарыли чертежей и картинок заржавленных конструкций – некоторые с шипами или с прорезями с острыми зубами – вот не знаешь, глядя на такое, смеяться или плакать? Хотя обладательницам подобных раритетов, думаю, было не до смеха.
Но я не собиралась носить этакое диво круглосуточно семь лет подряд, пока муж не прогуляется в очередной крестовый поход. Мне нужна была самая примитивная конструкция из трех металлических полос, соединенных петлями, и с одним замком, которая обеспечивала бы мою безопасность на короткие отрезки времени. Причем носить этот ужас на голое тело я не намеревалась. А вот на здешних мужских труселях смотреться такое будет прикольно, – развеселилась я. И кастрюля на голове для комплекту. Астерикс и Обеликс отдыхают, Цезарь в обмороке.
– Корэнус! Мы можем сейчас сходить в мастерские? Мне нужна помощь Борадиса.
К вечеру я стала обладательницей стальной конструкции весом в пару килограммов, смотреть на которую со спокойным выражением лица была просто не в состоянии. Борадис занимался мной лично. Мне было неудобно, но когда Корэнус объяснил кузнецу, не вдаваясь в подробности, что я подверглась нападению, тот отнесся ко мне очень тактично и бережно. Я пришла в бриджах под платьем, и это было к лучшему – на бедрах проступили синяки под стать засосу, украшавшему шею. Померили при помощи веревки талию, а затем расстояние от пупка до поясницы через промежность, и, пока я рисовала на листке бумаги то, что помнила об устройстве коробки передач, Борадис соорудил для меня сбрую и подобрал к ней подходящий замок с тремя ключами. Один я оставила у него, наказав хранить в надежном месте и никому не говорить, от чего он, два взяла с собой, решив держать один в комнате, а другой спрятать в чулане.
Ложась вечером в постель, надела белье, на него металлолом, сверху тунику и бриджи. А вот шлем оставила лежать на стуле рядом с кроватью. Я хотела попытаться поговорить с Арвисом. Хотя не факт, что он меня позовет. Может быть, он сейчас примочки к уху прикладывает. Или обнимает какую-нибудь местную красотку, решив махнуть на ненормальную меня рукой. Последнее бы меня полностью устроило. Вот ни капельки не жалко!
Пояс неудобно врезался в бок. Все остальное тоже комфорта не добавляло… Повозившись, нашла терпимую позу и попробовала заснуть. Получалось не очень – пояс жал, а перед глазами снова и снова вставало лицо Арвиса, увиденное в последний момент, когда я была уже на лестнице. Правильно ли я делаю, давая возможность вызвать меня еще один раз? Может, разумнее было бы уже сидеть
Он позвал. Сидя на стуле, весь в черном. А я снова оказалась на кровати. И первым, что увидела, была решетка на окне. Чтобы не выпрыгнула, что ли? То есть он тоже, как мог, готовился к встрече? Не удержавшись, в голос захохотала… Ну, у нас сегодня День Кузнеца прямо-таки!
Арвис непонимающе уставился на меня.
А чего он ждал? Смирения во взоре и извинений на устах? А за что? Посмотрела на него и снова заржала так, что из глаз потекли слезы. Нет, я понимала, что он к такому не привык, что я его сейчас оскорбляю и что, если буду унижать его и дальше, он возненавидит меня, как бы сильно раньше ни был увлечен. Но удержаться не могла.
Всхлипнула, сглотнула очередной смешок. Постаралась стать серьезной.
– Добрый вечер, Арвис. Зачем ты меня позвал?
И замолчала:
Он молчал тоже. А потом сказал совершенно не то, чего я ждала:
– Я не понимаю, Мариэ.
Ну что ж, так даже лучше.
– Мы росли в разных мирах, – пожала я плечами. – Сейчас я в твоем. Но закинь рысь в волчью стаю, приобретет ли она собачьи повадки? Понимаешь? Мне легче умереть, чем отказаться от свободы и чувства собственного достоинства.
– Умереть не сможешь, – черноволосая голова качнулась в сторону окна.
Взглянула на решетку, потом покосилась на дверь, на которой демонстративно красовался амбарный замок. А днем-то его не было. Пожала плечами и светло улыбнулась:
– Захочу – смогу.
Он прищурился:
– Как? Голову о стену разобьешь? Так тут и разбежаться негде.
– Зачем? – уставилась ему прямо в глаза. – Можно проще. Откушу язык и задохнусь или истеку кровью.
Не помню, где я прочла об этом способе. Наверное, надо сильно отчаяться, чтобы так поступить… но когда ничего другого не остается…
Ну и чего он так на меня пялится? У меня шея болит и голова тоже. И я спать хочу, как медведь зимой. Вот пусть посмотрит, плюнет, махнет рукой и отправит назад, в мою кровать.
– Ты можешь…
Конечно, могу. Бессмысленно грозить тем, что не можешь сделать. Я сегодня поняла, что смогу. И пусть он это видит. Труп невесты, ага.
– Но я не понимаю. Когда мне было плохо, ты меня целовала и жалела. И явно не лгала. А когда я захотел пойти дальше, сказала, что ненавидишь.
– Все женщины Аризенты обязаны по первому требованию отдаваться маэллтам? – Я старалась говорить спокойно.
– Нет. Выходит, ты знаешь, кто я?
– Узнала. Надо же знать, от кого бежишь. Так, значит, нет? Так почему же ты пытался взять меня, не услышав моего «да»?
– А ты разве не хотела?!
Мама! Мы об одном и том же событии говорим? Теперь я уставилась на него глазами размером с мельничные жернова, как у той собаки из андерсеновской сказки про огниво.
– Не хотела и на всякий случай сообщаю, что и сейчас не хочу. И в обозримом будущем тоже не захочу. Слышишь? Говорю по буквам: НЕТ! Может, отправишь меня туда, откуда взял? Давай ты меня забудешь, а я взамен тихо, не подвергая себя риску, досижу до возвращения твоего брата, а там как сложится – или останусь тут, или вернусь в Москву. Мне хорошо и так, и эдак. Но ты должен дать мне гарантии, что не будешь трогать меня ни сейчас, ни потом. Иначе я найду способ насолить. Поверь.