Попала!
Шрифт:
Войдя в дом, сначала занялась продуктами — разложила все по местам. Тут и выяснилось, что вместо уксуса К-2 прикупил небольшую бутыль чистого спирта. Лизнула и скривилась не хуже, чем от уксуса — крепко же! Профессор радостно закивал, ожидая одобрения. Интересно, что, как он думает, я буду с ним делать? На таком же ракета летать может!
Пока Корэнус разжигал печь, разобрала мясо. Один кусок поставила вариться — первый мой суп слопался «на ура!». Вспомнив, что хранению помогают листья крапивы и что заросли этого вездесущего растения я видела на заднем дворе, сбегала туда. Надергала листьев, помыла, дуя на обожженные пальцы. Хоть и рвала через тряпку,
Закончив с продуктами, понесла наверх свои покупки. Кстати, я, кроме традиционных женских нарядов, купила себе, выбрав на глазок, пару бриджей фасона «кавказская пленница». Брезжила на задворках сознания смутная мысль, что мужская одежда в некоторых ситуациях однозначно удобнее женской. Да и к тому же по утрам стоило бы делать хоть самую простую гимнастику, а то вдруг придется снова драпать?
Сняв с себя платье, померила синее. Понравилось. Даже ушивать не придется. Только чуть подрубить подол, а с такой малостью я справлюсь. Поменяла бывшую на мне полотняную рубаху на батистовую — более тонкую, удобную и по размеру. Эта закрывала грудь до ключиц, где завязывалась на бантик из двух тоненьких тесемочек. Снова надела коричневое платье. И пошла вниз — бульон вот-вот вскипит.
Вынув из шкафа нижний плоский ящик, прихватила с собой. Вот сейчас попробую, что я там удумала с песком!
Профессор предупредил, что к нему кто-то должен прийти. Кто — я не поняла, уяснила только, что старый друг. По этому поводу я вытряхнула коврики, заварила свежий чай — точнее, тот сбор трав, который в Риоллее его заменял, и собрала раскиданные по всему дому бумажные квадратики со словами. К-2 одобрительно кивал. Вообще понимать мы друг друга стали здорово. Помог и ящик с песком, рядом с которым мы садились бок о бок, у каждого палочка в руках, и говорили, поясняя все непонятное рисунками. Художники из нас были еще те… но мы ж не для Эрмитажа старались!
Оказалось, что тут сейчас каникулы. И они будут продолжаться до конца следующего месяца. Связан был такой порядок учебы с тем, что самые важные и трудоемкие работы — это посадка и посев. А Аризента — сельскохозяйственная страна. И большинство студентов были сыновьями землевладельцев. Которым по весне, как и по осени, надлежало быть дома и помогать семье. Даже если они не пахали сами, то нужно ж распределить что, где и как. И проконтролировать качество обработки грунта и заделки семян. Во всяком случае, я поняла рассказ профессора именно так. И вывод сделала один — у меня еще полтора месяца — почти сорок дней — до того, как он вернется к преподаванию.
О Москве я старалась не вспоминать. Фиалок, которые надо поливать, и канареек, которых надо кормить, у меня отроду не водилось. Все родственники были вполне дееспособны. Отец давно жил с новой семьей в Калининграде, и мы только созванивались пару раз в год — на его день рождения и на мой. А мама вспомнила молодость и то с рюкзаком, то на лыжах бродила по лесам фиг знает где с каким-то приятелем тех времен, когда студенты у костров пели про солнышко лесное. У меня же было три месяца каникул, которые только начались. Да, если не выйдет вернуться к осени — тогда начну думать. И тогда, только тогда, приму решение — рваться домой дальше или остаться тут, в месте, которое в общем-то ничем, кроме надобности носить на голове жуть ушастую,
Закончив уборку в доме и ликвидировав все следы своего присутствия на первом этаже, отправилась к себе, пересидеть гостей. Заодно подрублю наконец подол и повторю слова — как-то у меня составление вопросов на аризентском так и не пошло. Я брала между словами паузы на раздумье такой длины, что Сара Бернар бы обзавидовалась. Вообще теплело с каждым днем, и я хотела под вечер выйти на задний двор с лопатой и ножом — повыдирать из клумбы нахальные одуванчики, чтобы посеять там полезный укроп. Но, видно, не судьба.
А еще в нашем с Корэнусом общении пока совершенно не наблюдалось прогресса в теоретических областях знаний. Вот попробуйте объяснить на пальцах, к примеру, что такое ядерная физика или интегральное счисление, пользуясь только очевидными, элементарными понятиями, — сразу же почувствуете, в чем затык. Я так и не смогла вникнуть, чему же учат на большинстве факультетов местного университета. Поняла, что сам Корэнус вроде бы преподает географию, что-то связанное с языком и какую-то математику. Как можно одновременно заниматься географией и математикой, в моей голове не укладывалось. Зато К-2 ответил отрицательно на мой вопрос, есть ли среди студентов девушки. Более того, он был настолько изумлен тем, что такая мысль вообще возникла в моей голове, что спросил в ответ, обучаются ли женщины наукам у нас? Я кивнула. Но, по-моему, он не поверил.
Учитавшись, легла спать. Кстати, Арвис во снах последние три ночи мне не являлся. Если честно, было как-то жаль. То ли я и в самом деле успела неровно к нему задышать, то ли он казался мне тоненькой ниточкой, ведущей к дому.
Натягивая на уши одеяло, вспомнила, как заметила сегодня из окна белобрысую голову, выглядывающую из-за забора заднего двора. Похоже, тяга к приключениям у студентов всех времен и народов неистребима! В общем-то я была не против новых знакомств, если это будет происходить под присмотром К-2. Только пока рано — изъясняюсь я все еще на уровне пятилетнего ребенка-дауна. И не вызвать вопросов такое не может. Разве что только всем с порога рассказывать, как в детстве матушка уронила меня вниз головой с крыльца на случайно оказавшийся рядом жернов.
Не стоило мне Арвиса вспоминать… накликала.
Мне снилось, что я у себя дома, сижу с ногами на диване. Вид самый что ни на есть домашний — тот самый полосатый халат на голое тело. Под локтем — подушка. В руках — не читанный мной детектив любимого Гарднера с незнакомым названием «Дело о потерянном брате». Рядом на стуле, распространяя одуряющий аромат, исходит паром чашка кофе. За окном темно, я знаю, что уже почти ночь и торопиться никуда не надо. Вот такое состояние полного комфорта, расслабленности, почти эйфорического счастья. Когда есть не много, но больше и не требуется. Вытянула ноги, потянулась за чашкой кофе… и тут в дверях появился Арвис.
Я чуть не опрокинула чашку. Осознание того, что все — лишь сон и что даже во сне дома я не в безопасности, вылилось в такой стон разочарования, что парень споткнулся на пороге. Нет, не могу я его видеть. Не знаю, каким боком он во все это замешан, но его появление — это как крутить костью под носом у очень голодной собаки. Вызывает одно желание — гавкнуть и укусить!
— Арвис, уйди! Или уйду я! Я не звала тебя к себе домой! Не знаю, что тебе от меня надо, но не трогай хотя бы это! Понимаешь — я НЕ ХОЧУ тебя видеть!