Попандос, или Как я стала принцессой горгулий
Шрифт:
— Проклятый полукровка, убери свою ядовитую тварь!
Хармс произнес имя вирены, и та послушно остановилась, но смотрела на мою сестрицу так плотоядно, что я не сомневалась, что убийцей могла быть и кузина. Уж любви она ко мне точно не испытывала, вернее, к Теалане. И заколка… теперь я поняла, почему она ее забрала. Дело даже не в записях принцессы, а в том, что заколка очень походила на одну из тех, что носила кузина. И как я раньше не обратила на это внимание!
— Так это была ты! Ты желала моей смерти, а потом, чтобы скрыть все улики, украла
— Вообще не понимаю, о чем ты! — фыркнула сестрица, но в ее глазах я уловила страх.
— И ты же подсыпала ядовитый порошок в кровь Кайле, чтобы она не прошла испытание. И тогда, на кладбище, у Арилла пропал оберег, это ведь ты забрала его?
Отец и Гарун недоумевали.
— Сестра, то, что говорит Теа, правда? — спросил Царситту братец.
Уж кому, как не ему, было лучше знать сестрицу.
Я чувствовала по голосу, что он усомнился. Царситта вполне способна была такое провернуть под его носом. Кузина имела не меньшие амбиции, чем ее братец. Но она не собиралась признаваться, придется нажать.
— Так ты поэтому не хотела за меня замуж? — повернулся ко мне Гарун. — Ты думала, что за покушением на твою жизнь стою я?
— То, что я думала на тебя, да, но не поэтому не желала замуж.
— Значит, про Хармса все правда?
Я не хотела признаваться, но не идти же сейчас на попятную?
— А если и так, то что? — с вызовом ответила я.
— Ты — последняя из рода Гианор, принцесса голубых кровей, а он — никто, полукровка, воспитанный человеком. Вам никогда не быть вместе! Но если ты выберешь меня, мы поднимем наш народ с колен, я сделаю все возможное, чтобы горгульи вернули себе то высокое положение, которое мы имели раньше.
Я слушала Гаруна и понимала, что он говорит горькую правду. Пока меня считают принцессой, мне никогда не быть с Хармсом. Но раз дело только в этом…
— А если я скажу, что я не принцесса Теалана? — слова звучали тихо, напряженно, но четко.
— Как это понимать, дочь? — отозвался король Рагр.
Я повернулась к нему и уже хотела произнести, как меня остановил Хармс:
— Не надо! Ты не должна этого делать.
— Я не могу рассказать правду? — ответила ему.
— Это ничего не изменит, — сдавленно произнес горгул. — Я не хочу, чтобы ты это делала.
А у меня сердце заболело. Не изменит? Не хочет? Значит, он меня не любит, поэтому и останавливает от крайнего шага.
Но я устала притворяться тем, кем не являлась. И была настолько расстроена, что меня уже и трактором не остановишь.
— Я не должна признаваться, что душа Теаланы покинула это тело в тот день, когда она упала вниз в ущелье? Я — не принцесса! И я стала ею не по своему желанию. Теалана призвала меня, когда поняла, что не может уже вернуться.
— О чем ты? — Рагр казался потрясенным. — Ты это все придумала, чтобы отказаться от свадьбы? Хорошо. Я обещаю, что ты не выйдешь за дейла Таркуса, но и женой полукровки ты тоже не можешь стать.
Он отказывался верить моим словам, слишком тяжело ему было принять их.
Тут
— Ты еще и самозванка! Я говорила тебе, брат, что она слишком изменилась, что она не похожа на прежнюю Теа, а ты мне не верил. Так даже лучше, что она сама призналась!
— Горыня, можешь плюнуть ей в лицо, — произнесла я хладнокровно, и не без удовольствия наблюдала за тем, как вирена довольно ощерилась и начала наступать на горгулью.
А та завизжала белугой и закрыла от ужаса лицо.
— Нет! Только не мое прекрасное лицо! Гарун, останови же их!
Я усмехнулась.
— Теа, хватит уже! Настоящая ты принцесса или нет, ты не имеешь права поступать так с сестрой, — произнес Гарун.
— А она, значит, может покушаться на чужую жизнь?
— Это еще ничем не доказано.
— Вирена учуяла запах вора, а кто бы стал красть улики, как не настоящий убийца? Но раз тебе нужны доказательства, то можем прямо сейчас отправиться в спальню сестрицы и поискать заколку и записи Теаланы.
Царситта изменилась в лице, но все еще пыталась остановить нас. А я по реакции поняла, что она так и не избавилась от улик. И это меня очень обрадовало.
— Я — вторая принцесса! Я не позволю обыскивать себя, как какую-то… какую-то нищенку! — возмущенно кричала Царситта.
— Если хочешь доказать свою невиновность, то должна согласиться. Но то, что ты сопротивляешься, наводит на мысль о твоей причастности. И заметь, не я предлагала явить доказательства.
И я не стала больше терять время, а отправилась прямиком в спальню кузины. Та плевалась ядом не меньше вирены, но не смогла меня остановить.
По пути к нашей процессии присоединилась и встревоженная королева, но Рагр не стал ей ничего объяснять. Просто молча следовал за мной.
И, как я и предполагала, шкатулка оказалась у кузины.
Я открыла ее и, развернув листки с записями принцессы, демонстративно показала королю и принцу. Хармс и королева тоже посмотрели.
— А вот и заколка, которую, по всей видимости, она вручила от твоего имени, Гарун, — я протянула открытую шкатулку, в которой красовалось золотое украшение. — Уверена, на ней найдутся следы магического воздействия.
— Тварь! Самозванка! — вскричала Царситта не своим голосом. — Ты нас всех обманула, чтобы занять место принцессы. Сама сказала, что Теа умерла в горах, а теперь пытаешься все повесить на меня.
— Я молчала лишь потому, что не знала, как признаться. И не хотела разбивать вам, отец с матерью, сердце.
Я уже по привычке назвала их так.
На этой фразе королева прижала руку к груди и осела в руках мужа.
— Мама! — заволновалась я и бросилась к ней, забыв обо всем.
— Скажи, что все это неправда, — прошептала королева побледневшими губами. — Ты ведь кровь моя и плоть, — она протянула ослабевшую руку и прижала ее к моей щеке, — как ты можешь разговаривать со мной и убеждать меня в том, что моя дочь мертва?