Попасть в прошлое – не напасть, как бы в прошлом не пропасть!
Шрифт:
Интересно, а что на данный момент там размещается?
Борцы с религиозным дурманом всегда изобретали что-нибудь экзотическое, но не оригинальное. То, в противоположность - сельский клуб, надеясь, что граждане будут ходить в известное здание чисто автоматически, по привычке. То какой-нибудь склад или амбар. То еще что похлеще придумают. Но учитывая, что под церковью действительно проходят подземные коммуникации замаскированного командного пункта укрепрайона, скорее всего зданию придали вид заброшенного. А чтобы кто-либо даже случайно не смог обнаружить подземных ходов, особенно вездесущая детвора, наверняка
– Надо у Кузьмича поинтересоваться. Наверняка должен помнить сказки из своего босоногого детства. И если таковые имели место быть, значит я угадал в своих предположениях. «Верной дорогой идете товарищи!»
Размышляя таким образом, я уже выходил на финишную прямую. Здание сельсовета уже находилось в зоне прямой видимости. Как вдруг посторонний звук заставил меня замереть на месте. Заскрипела на немазаных петлях неприметная калитка. В которую, если бы не звук, я бы спустя мгновение врезался бы лбом. И слава Богу, что открывалась она в мою сторону. Иначе вместо калитки я бы протаранил хозяина усадьбы. А так успел вовремя отшатнуться и присесть в густых зарослях репейника, росшего возле забора. Где прикинулся лопухом и прислушался.
Со двора донесся женский голос:
– Ну шо там Микола? Шо собаки так всполошились? Ходит хто, чи шо?
– Да ни, пес чужой бегает. Вот они и всполошились, - ответил мужик, стоя в проеме калитки и не выходя на улицу.
– А шо ты решил, что то пес бегает, можа волк?
– Да який волк, дура? У ней ошейник!
– А чья собака?
– А пес ее знает, не местная.
– Можа с Задолья прибегла или с Семенова хутора?
– Да ни, у Семена такой нет. Здорова дюже? Да и в Задолье я таку не бачив.
– Тода с хозяином пришла.
– Да хто в таку темень шляться будет, сказилась чи шо? Геологов поди.
– Каких таких геологов?
– Да бригадир вчорась говорил, что геологическая партия какая-то приехала, возле Кунькина болота встали, то ли торф, то ли руду шукают.
– Житья от этих пришлых нет, то солдаты в округе копались, теперича эти копать начнут.
– Ну хватит болтать, иди в хату.
– А ты?
– И я щас приду, скотину тильки проверю и приду.
Дождавшись, когда наконец-то селянин вернется во двор, закрыв за собою калитку, я крадучись, продолжил движение. При этом думая про себя, что идея с собакой была очень здравой. Но все ж таки, какой народ примечательный. В полной темноте, при свете луны, не только разглядел ошейник, но и определил, что собака не только ни разу не деревенская, но и в ближайшей округе таковых не имеется. Столкнись я с ним, он тоже, наверняка, признал бы во мне чужака. Недаром говорят, характеризуя особенности сельской жизни, что стоит на одном краю деревни чихнуть, с другого тебе уже «Будь здоров!» орут.
Рассуждая таким образом, я наконец-то благополучно добрался до конечной цели моего путешествия. Подобраться к самому окну не составило особого труда. Для руководителей той поры еще не было характерным отгораживаться от своего народа трехметровыми заборами. Это уже в наше время слуги народа заимели такую привычку. Дабы в тихушник от собственного господина обделывать свои темные делишки. А то заимели, понимаешь, шта привычку отрывать власть предержащую
– … если не успеем до заморозков, то всем мало не покажется!
– донеслось из открытого, по теплому времени, окна, сбивая меня с минорной ноты.
– Да что ты Василий Андреич в самом деле, первый раз, что ли, - ответствовал хриплый баритон второго из присутствующих.
– Первый, не первый, а я за срыв уборочной и невыполнение плана поставок хлеба государству перед райкомом своим партбилетом отвечать не хочу, – гнул свою линию первый.
– Каким партбилетом, какого плана?
– взвился баритон.
– Ты парторг говори, да не заговаривайся. Только вчера вывезли в район сверх плана дополнительных двести пятьдесят пудов ржи.
– Рожь вывезли, - согласился тот, кого назвали парторгом, - а корнеплоды еще в земле сидят! Это как понимать?
– И корнеплоды до Покрова приберем!
– Опять ты председатель своими религиозными пережитками смуту вносишь. Уже двадцать лет по красному календарю живем, а ты все по-старому дни считаешь!
– Старого кобеля новым штукам не научишь. Ты по делу говори!
– Вот я и говорю, что завтра, в понедельник, двадцать третьего числа, ожидается приезд председателя райисполкома, товарища Бабыны Ивана Афанасьевича. Мне сегодня свояк из района звонил. Ты же в курсе, он в райкоме водителем работает. Зачем едет, конечно же, Степаныч не сказал, сам не знает.
– Зачем, зачем, - проворчал председатель, - по поводу генератора ясень пень. К гадалке не ходи!
– Опять за свое?
– засопел парторг.
– А при чем тут генератор?
– При том! В прошлом годе, когда красноармейцам, что у нас квартировали, приказ пришел, аккурат опосля замирения с германцами, помнишь?
– Ну?
– Не нукай, не запряг. Так вот, собирались они в спешке, кой какое имущество позабывали. Вот я под шумок с ихним старшиной, который хозяйством заправлял и сговорился, чтобы они и бензиновый генератор случайно забыли.
– И он согласился? – ахнул парторг. – Ведь это же вредительство!
– Еще б не согласился. Ты же знаешь, я уговаривать умею. Весь самогон по селу собрал в довесок. Даже у бабки Параньи четверть выцыганил. Перед таким аргументом он не устоял. А что вредительство, так это его проблемы. Главное - результат. А в результате у нас в селе, единственном в районе, электричество имеется. Маленькое, но свое. А Бабына, выходит, пронюхал, хохляцкая его душа!
– Так спрячь генератор и вся недолга!
– Спрятать недолго. Но если он его не найдет, то на урожае точно отыграется.
– М-да! Задачка. Куда не кинь, всюду клин!
И присутствующие стали горячо обсуждать, как лучше всего объегорить хитрого хохла Бабыну. То есть и рыбку съесть, и косточкой не подавиться. Но мне это было уже неинтересно. Все, что меня волновало в первую очередь, я для себя прояснил. Осталось только удостовериться. Достал мобильник и на календаре вывел запрос, сентябрь 1940 года.
– Так, посмотрим. Точно! Есть! 23 сентября 1940 года – понедельник. И слова председателя, про год после договора-пакта 1939 года, тому подтверждение.