Попавший в некроманта
Шрифт:
Вдалеке, на холмике, домики стоят. Деревня. Дома вроде бревенчатые, с соломенными крышами, но это не точно – далеко слишком, плохо видно. Кстати, зрение у меня хорошее теперь, раньше очки носил, лет с сорока, а теперь и без них всё вижу отлично.
Дорога неподалеку проходит, ее видно, как длинный разрыв в траве.
Опасностей никаких поблизости не заметно.
В первую очередь чуть в сторону отошел, помочился на травку. Очень надо было. Хотел штаны приспустить, оказалось – они не на резинке, на завязках. Пришлось задирать рубаху, разбираться, что там и как.
***
Вокруг меня пятно примятой
Палка длинная лежит. Длиннее моего роста. Посох? Нет, не посох. Посередине утолщение, оно обмотано полоской кожи и удобно ложится в руку, от него в обе стороны палка становится плоской и тоньше. На концах гладкие аккуратные канавки прорезаны. Еще сбоку над рукояткой прорезано углубление до половины ширины. Как-то эта палка привычно в ладони лежит. В левой – привычно, а в правой – не так.
Рядом сумка на широкой лямке, сшитая из домотканого полотна.
Из травы выглядывает кожаный тубус. Не тубус, тул это называется. Как колчан, только колчан для всадников, он широкий и плоский, а этот цилиндрический, он для пеших лучников. Из тула стрелы торчат. Значит, эта двухметровая палка с канавками на концах – лук.
Стрелы вытащил, посмотрел. Две стрелы – с игольчатыми наконечниками, остальные, штук десять, – с листовидными. Я читал: листовидные – для охоты, игольчатые – кольчугу пробивать. Наконечники к древку примотаны тонкой проклеенной бечевкой. С другого конца древка перья примотаны нитью, тоже проклеенной.
На моем поясе – ножны с массивным ножом. Деревянная рукоять с выемками для пальцев хорошо ложится в руку. Клинок обычной ширины, с толстым обухом, односторонней заточкой, раза в полтора длиннее моей кисти руки. Пожалуй, таким можно при необходимости крупного зверя заколоть, если он первым меня не завалит. Для убийства человека такой длинный не нужен. Видно, что нож не новый, – лезвие заметно сточено. Сталь плохая, потемневшая.
Кроме ножен к поясу подвязан небольшой кошель из кожи. Внутри десятка два мелких серебряных монет. Монеты грубо отштампованные, самые мелкие даже не круглые, а неровными овальными чешуйками. На одной стороне у них что-то нарисовано, есть какие-то знаки – может, надпись или цифры, мне непонятные. На другой стороне – простенькие рисунки. Одна стрела, три стрелы или пять стрел. Сабля, две сабли. Звезда. Всплывает из подсознания – это обозначение номиналов: десять стрел равны одной сабле, десять сабель – круглый серебряный рубль со звездой, пятнадцать рублей – золотой с короной. Откуда я это знаю – не знаю, просто знаю.
В сумке лежит: черствый кусок пшеничного круглого хлеба, завернутый в ткань; бутылка из небольшой высушенной тыквы, с водой; моток пеньковой веревки; маленький нож; пара мотков скрученных сухожилий, которые я опознал, как тетивы для лука; несколько наконечников для стрел. Удивило, что к тетиве для лука на концах были привязаны петли, сделанные из кожаных шнуров. Потом вспомнил – это чтобы петли менять, когда снашиваются, а сама тетива от трения о плечи лука не страдала. Кроме тетивы в сумке нашелся кусок плотной кожи с ремешком и лямкой. Оказалось – это нагрудник на правую сторону груди, чтобы рубашку и грудь тетивой не цеплять при выстреле. А кожаный браслет на левой руке – чтобы тетива по запястью не хлопнула и рукав рубашки выстрелу не помешал. Еще в сумке лежит всякая хозяйственная мелочевка: моток суровых ниток с толстой иглой; трут, кремень и кресало – огонь разжигать (я не сразу сообразил, что это); деревянная табакерка с солью; глиняная плошка; деревянная ложка; полотенце; кусочек коричневого мыла;
Рядом еще лежит птица, убитая стрелой, что-то вроде фазана, с длинным ярким хвостом.
***
Себя осмотрел, в том числе под одеждой.
Под рубахой и штанами белья нет.
Зато есть жилистое тело. Молодое тело, кожа гладкая, упругая. Шрам на левом предплечье, от грубо зашитой раны. Рваная рана, такую могли бы зубы зверя оставить. Пощупал подбородок – мягкая бородка курчавится. Судя по ней, телу лет восемнадцать, может. Может чуть больше. С одной стороны под бородкой бугристый шрам прощупывается.
Мышцы и осанка у этого тела, как у борца – как-то знакомый в баню сына-призера приводил, вот он так выглядел – как спартанский воин из фильма, только настоящий, без анаболиков.
Интересно, я такой мускулистый, потому что я какой-то воин? Или тут все так выглядят? Судя по одежде и снаряжению, я в средневековье. А средневековый крестьянин за день километров двадцать пешком проходил и при этом еще и работал руками. Так что надо исходить из того, что я – крестьянин. Правда, с луком. Крестьянин с луком в средневековье – это уже не просто крестьянин, а браконьер. Если поймают, могут и повесить на ближайшем дереве у дороги. Чтобы другим неповадно было господскую дичь стрелять.
***
Если у меня есть оружие, надо уметь с ним обращаться. Попробовать надо.
Взял тетиву. Взял лук. Как одно на другое натянуть? Сначала надел петельку на один конец, попробовал согнуть лук и так, и этак – не получается. Потом как-то само собой получилось: одно плечо лука на землю опустил, ногой переступил через него, нижний конец в голень уперся, середина – сзади в бедро, второе плечо рукой согнул, чтобы на него тетиву накинуть. Сделал всё это привычно и быстро.
Выходит, у моего тела есть какая-то память, иначе такую ловкость не объяснить.
Попробовал стрелять. В дерево. Оказалось – помнят руки, как это делается. И глаза помнят. Нужно только не мешать телу действовать. Стрелу наложить, лук ровно перед собой, пальцы на тетиве под стрелой, рука с высоко поднятым локтем плавно оттягивает тетиву под скулу. Потом пальцы отпускают, стрела летит и с сухим стуком входит в цель, а лук дергается в ладони так, что я чуть не уронил его в первый раз. Не с первого раза, но стал попадать. Сначала – метров с трех. Потом дальше отошел, потом еще дальше, метров на двадцать, и еще пострелял. Потом одна стрела сломалась, я прекратил. Вроде получается, незачем стрелы ломать. Снял тетиву, чтобы она не портилась, и лук не ослаблялся.
***
Со снаряжением разобрался, вокруг посмотрел, теперь самое время подумать.
Жалею ли я, что меня выкинуло из прошлой жизни сюда? Нет, не жалею. Абсолютно. Я этому рад.
Внуки и без меня как-то вырастут, дети взрослые, с женой мы жизнь прожили яркую, за потраченные годы не стыдно. Бизнес и прочее имущество – дело наживное.
Зато теперь я в молодом теле, трава опять зеленая, ничего в организме не ноет, и тянет на подвиги.
Большинство молодых парней и девушек, которые мечтают о богатстве, известности или власти, даже не представляют, каким сокровищем они обладают совершенно бесплатно – молодостью. Обладают и потратят, чтобы получить красивые игрушки. Или просто потратят и ничего не получат взамен.