Поправка-22

Хеллер Джозеф

Памятуя, что надо быть объективным, он ободряюще глянул на полковника Шайскопфа и, великодушно простив его, продолжил свои наставления.

— Вы прибыли как раз вовремя, Шайскопф, — сказал он. — Наше летнее наступление захлебнулось из-за плохого руководства, и мне катастрофически не хватало мужественного, опытного и думающего офицера, вроде вас, чтобы помочь нам в составлении реляции, которая, как мы надеемся, убедит людей, что наше подразделение не жалело усилий для достижения победы. Вам, надо полагать, неоднократно приходилось писать реляции, не так ли?

— Я военный, а не писатель, — угрюмо обронил полковник Шайскопф.

— Пусть это вас не беспокоит, — беззаботно махнув рукой, сказал генерал Долбинг. — Поручите работу кому-нибудь из ваших подчиненных, и дело с концом. У нас это называется распределением обязанностей. Где-то на низших уровнях в моем превосходно субординированном подразделении всегда находятся люди, которые добросовестно выполняют приказы,

когда те до них доходят, и все устраивается в наилучшем виде без особых усилий с моей стороны. Я, видите ли, хороший администратор — это во-первых. А во-вторых, деятельность нашего подразделения не назовешь чересчур важной, и у нас не бывает особой спешки. Хотя, с другой стороны, люди должны считать, что мы делаем важное дело. Дайте мне знать, если вам понадобится подкрепление. Я уже написал рапорт о предоставлении нам двух дополнительных майоров, четырех капитанов и шестнадцати лейтенантов, которые поступят в ваше распоряжение. Наша деятельность, повторяю, не слишком важна, но важно, чтобы люди видели плоды нашего труда. Вы согласны?

— А как насчет марш-парадов? — спросил полковник Шайскопф.

— Каких марш-парадов? — удивился генерал Долбинг, начиная подозревать, что все его красноречие пропало впустую.

— Разве я не смогу проводить каждое воскресенье марш-парады? — раздраженно осведомился полковник Шайскопф.

— Что вы! Конечно, нет! А откуда у вас такая идея?

— Мне говорили, что смогу.

— Кто вам говорил?

— Офицеры, которые отправляли меня в действующую армию. Они утверждали, что я смогу устраивать марш-парады хоть каждый день.

— Вас обманули, полковник.

— Но это же нечестно, сэр!

— Мне очень жаль, Шайскопф. Я готов помогать вам решительно во всем, чтоб вы чувствовали себя у нас как дома, но о парадах говорить, увы, не приходится. Наше собственное подразделение чересчур малочисленно для достойного марш-парада, а боевые части неминуемо взбунтуются, если мы потребуем, чтобы они занимались маршировкой. Нет, Шайскопф, вам придется подождать, пока мы возьмем кормило правления в свои руки. И тогда уж вы сможете делать все, что вам заблагорассудится.

— А как насчет моей жены? — с брюзгливой подозрительностью спросил полковник Шайскопф. — Ее-то я смогу сюда вызвать?

— Вызвать сюда жену? Да зачем вам это нужно?

— Муж и жена должны жить вместе.

— Об этом сейчас тоже говорить не приходится.

— Но мне сказали, что я смогу ее вызвать!

— Вас и тут обманули.

— Они не имели права меня обманывать! — с повлажневшими от негодования глазами воскликнул полковник Шайскопф.

— Имели, — холодно отрезал генерал Долбинг, решив сразу же проверить нового подчиненного на испуг. — Не будьте ослом, Шайскопф! Люди имеют право делать все, что не запрещено законом, а закона, который запрещал бы вас обманывать, насколько мне известно, нет. Зато Я запрещаю вам впредь отнимать у меня время на подобную чепуху! Ясно?

— Так точно, сэр, — промямлил полковник Шайскопф.

Он трусовато сник, и генерал Долбинг благословил судьбу, пославшую ему в подчиненные размазню. О человеке с твердым характером среди офицеров АСОРа он опасался даже подумать. А сейчас, победив, сразу же смягчился. У него не было привычки унижать своих подчиненных.

— Если ваша жена служит в Женском вспомогательном батальоне, — милостиво сказал он, — ее, пожалуй, можно сюда вызвать. Но ЖВБ — непременное условие вызова.

— У нее есть подруга из Женского вспомогательного батальона, — с надеждой припомнил полковник Шайскопф.

— Боюсь, что этого недостаточно. Если б миссис Шайскопф пожелала вступить в ЖВБ, то я, по всей вероятности, смог бы ее вызвать. А сейчас, дражайший полковник, давайте-ка займемся, если у вас нет возражений, нашими боевыми делишками. — Генерал Долбинг встал и подошел к вращающейся стойке с огромными цветными картами. — Обстановка, коротко говоря, такова…

— Но мы ведь не будем участвовать в боях? — побледнев от ужаса, выкрикнул полковник Шайскопф.

— Конечно, нет, — снисходительно сказал генерал Долбинг и компанейски усмехнулся. — Вы все же должны хотя бы немного мне доверять. Именно поэтому мы и расквартированы пока в Риме. Флоренция устроила бы меня гораздо больше — из-за близости к рядовому экс-первого класса Уинтергрину, — однако чересчур близкая линия фронта препятствует нам сейчас туда передислоцироваться. — Генерал Долбинг поднял деревянную указку с резиновым наконечником и широким волнистым движением перечеркнул Италию от побережья до побережья. — Здесь, видите ли, укрепились немцы, Шайскопф. Они вгрызлись в эти горы, создав необычайно прочную, так называемую Готскую, линию обороны, которую нам не удастся прорвать, по моим расчетам, до начала лета, хотя близорукие увальни из нашего строевого командования и попытаются, вероятно, это сделать, совершив, как всегда, прискорбную ошибку. Таким образом, наша спецслужба имеет в распоряжении около девяти месяцев для решения стоящих перед нами задач. А главная наша задача — захватить все бомбардировочные соединения военно-воздушных сил США. Ведь

если бомбардировку врага с неба не именовать спецслужбой, — сказал генерал Долбинг и отрепетированно раскатисто рассмеялся, — то совершенно непонятно, как ее тогда именовать. Вы согласны? — Полковник Шайскопф ничем не выразил своего согласия, однако генерал Долбинг был уже слишком заворожен собственным красноречием, чтобы это заметить. — Наше положение следует назвать превосходным. К нам постоянно прибывают пополнения — и вы, в частности, тому пример, — а времени у нас для тщательной разработки стратегии больше чем достаточно. Наша первоочередная цель вот здесь. — Генерал Долбинг сместил кончик указки к югу и многозначительно упер его туда, где возле острова Пьяноса было выведено гримировальным карандашом четкое, написанное печатными буквами слово — ДРИДЛ.

Полковник Шайскопф сощурился, подошел к карте почти вплотную, и на его дубоватом лице, впервые с тех пор, как он появился в комнате, проступило тусклое подобие мысли.

— Кажется, я начинаю понимать! — воскликнул он. — Да-да, я, безусловно, вас понял. Наша первоочередная цель — захватить Дридла, попавшего в руки врагов. Так?

— Нет, Шайскопф, — со снисходительной усмешкой ответствовал генерал Долбинг. — Дридл не попал в руки врагов и воюет на стороне союзных войск, однако он враг. Под его командованием сражается в настоящее время четыре бомбардировочных полка, которые мы просто обязаны захватить, чтобы продолжить наше наступление. Победа над генералом Дридлом даст нам в руки авиацию, равно как и некоторые другие жизненно важные средства, для последующих операций. Притом победа эта, можно сказать, уже одержана. — Снова негромко рассмеявшись, генерал Долбинг прошествовал к окну, облокотился на подоконник и по-наполеоновски скрестил на груди руки, вполне довольный своим тонким умом, глубоким знанием дела и дерзновенной решительностью. Искусно подбираемые слова в этой острой беседе наполняли его приятным возбуждением. Генерал Долбинг получал огромное удовольствие от своих разговоров, особенно когда он говорил о себе самом. — Генерал Дридл решительно не умеет со мной бороться, — похвастал он. — Я постоянно вмешиваюсь в дела, относящиеся к его компетенции, анализируя и критически освещая события, которые не имеют к моим обязанностям ни малейшего отношения, а ему никак не удается мне противостоять. Когда он утверждает, что я плету против него интриги, мне ничего не стоит объяснить мои действия по выявлению его прискорбных ошибок заботой об оптимизации наших военных усилий путем устранения досадных просчетов. Притом я объявляю, что действую исключительно по велению возложенного на меня долга, и невинно спрашиваю, есть ли у него возражения против оптимизации наших военных усилий. Он, конечно, ворчит и злится, свирепеет и рычит, а возразить-то ему нечего. Он безнадежно отстал от жизни. Его песенка, как говорится, спета. Совершенно очевидно, что генералом он стал по недоразумению. У него нет стиля, решительно нет стиля. Но теперь-то долго он, слава богу, не протянет. — Генерал Долбинг, испытывая веселое удовлетворение, самодовольно усмехнулся и плавно выплыл к своей излюбленной высокоинтеллектуальной шутке. — Я, знаете ли, порой напоминаю себе Фортинбраса, — он приятно хохотнул, — персонажа из пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет», который осторожно кружит, поджидая удобного момента, пока все препятствия на пути к задуманному им предприятию не рассыплются в прах, а потом пожинает все лучшие плоды. Уильям Шекспир…

— Я не разбираюсь в пьесах, — туповато отрубил полковник Шайскопф.

Генерал Долбинг оторопел. Никогда еще его ссылка на шекспировский шедевр не была столь грубо оборвана и растоптана. Он встревоженно подумал, что за дуболома навязал ему Пентагон.

— А в чем вы разбираетесь? — едко спросил он.

— В маршировке, — бодро ответил полковник Шайскопф. — Вы разрешите мне прислать вам мои заметки о марш-парадах?

— Разрешу, — все еще хмурясь и усаживаясь за свой стол, сказал генерал Долбинг, — если вы не будете вставлять марш-парады в график работы. И если они не помешают вам заниматься вашими прямыми обязанностями — составлением реляций о необходимости расширения полномочий нашей спецслужбы, вплоть до руководства боевыми операциями.

— А могу я вставлять их в график работы, а потом отменять?

— Прекрасная идея! — мгновенно оживившись, воскликнул генерал Долбинг. — Только отменяйте их сразу, без предварительного включения в график. Это внесет неизмеримо больше путаницы. — Генерал Долбинг уже опять излучал дружелюбную сердечность. — Да, Шайскопф, — сказал он, — мне кажется, что вы набрели на замечательную мысль. Ну кто в самом деле, будь он хоть трижды боевой генерал, сможет возразить против извещения о том, что марш-парад не состоится? Мы просто подтвердим общеизвестную истину. Но подспудный смысл этого извещения далеко не прост. Да, Шайскопф, у вас, видимо, светлая голова. Ведь наше извещение таит в себе утверждение, что мы могли бы и не отменить марш-парад. Вы положительно начинаете мне нравиться, Шайскопф. Не забудьте уведомить полковника Каргила, когда будете ему представляться, какая на вас возложена задача. Думается, вы найдете друг с другом общий язык.