Поправка за поправкой
Шрифт:
— Нет, — ответила она. Лицо ее посветлело. — А я должна устроить прием?
— Таков обычай, — пояснил он и с интересом понаблюдал за тем, как она молча усваивает полученную от него информацию. А потом снова спросил: — Так принести вам выпить?
— Ладно, — немного подумав, согласилась она. — Мартини.
Дюк отыскал глазами официантку с подносом, снял с него мартини для девушки и скотч для себя и вернулся к ней. Девушка, приняв бокал, задумалась, разглядывая его. Дюк стоял рядом с ней, смотрел на плавную округлость
— Ну что же, за удачу, — сказал он и одним махом проглотил свою выпивку.
Девушка продолжала безмятежно вглядываться в свою.
— Мартини, — негромко произнесла она, заметив изучающий взгляд Дюка. — Кто бы мог подумать? Никогда еще не пила мартини.
— Он вам нравится?
— Не уверена, — призналась она. — Его как пьют, глоточками или залпом?
— Кто как хочет.
— Тогда я еще немного полюбуюсь им.
— Только не долго, — сказал Дюк. — По-моему, наша хозяйка собирается увести вас куда-то.
Луиза Купер огибала, поглядывая на них, группки гостей и улыбалась всякий раз, как встречалась с кем-нибудь взглядом.
Подойдя, она сказала:
— Там один человек хочет поговорить с вами, дорогая.
— Кто? — быстро спросила девушка.
— Мужчина, — ответила Луиза. — Я не смогла решить, стоит его приводить сюда или не стоит. Он ждет в вестибюле.
Девушка помрачнела, посмотрела на дверь.
— Как он выглядит?
— Довольно молодой, светловолосый, в шинели.
На лице уже смотревшей в сторону вестибюля девушки обозначилось узнавание.
— Да, я знаю, кто это. — Она просительно улыбнулась Луизе. — Вы не могли бы сказать ему, что я занята и разговаривать с ним не могу?
— Боюсь, с этим мы уже запоздали, — ответила с сожалением, но твердо Луиза. — Думаю, вам лучше поговорить с ним.
Девушка, кивнув, неохотно встала, смущенно улыбнулась и направилась к двери. Дюк, почесывая медленно и задумчиво подбородок, смотрел ей вслед, пока она не покинула гостиную. Потом повернулся к Луизе, перекинулся с ней несколькими пустыми фразами, а когда кто-то позвал ее, начал кружить по гостиной — поговорил с коллегой-критиком, выпил еще виски — и все оглядывался на дверь, ожидая возвращения девушки. Однако она не возвращалась.
Гомон шедших вокруг разговоров нагнетал неприятное чувство праздного одиночества. Он поискал глазами Купера, увидел его, разговаривавшего с кем-то в углу гостиной, подошел к нему сзади, тронул за руку. Купер, обернувшись, улыбнулся, узнав его, отступил на шаг от своих собеседников и сказал:
— Привет, Дюк. Все хорошо?
— Нет, Сид. Все плохо. Скажи, зачем ты устраиваешь эти приемы?
— Они полезны для бизнеса, — ответил Купер и усмехнулся. — Что ты тут поделывал?
— Беседовал с твоей новой авторшей. Красивая такая, рыжеволосая.
— Ну
— Она хороша?
— За три месяца разойдется тиражом в сто тысяч.
— Я не об этом, — сказал Дюк. — Хороша она?
— Нет, — спокойно сообщил Купер. — Продаваться будет, но ничего особенного.
— А кстати, в чью честь устроен прием?
— Макса Уинклера, — ответил Купер.
— Этого борзописца!
— Ты написал на его книгу одобрительную рецензию, — заметил Купер. — Может, поздравишь его?
— Пошел он к черту.
— Поздравь. Вон он стоит, прямо за твоей спиной.
Уинклер, степенный мужчина средних лет, ухитрился перетащить Скарлетт О’Хара и Ретта Батлера в Аляску времен золотой лихорадки и заработал на этом целое состояние. Сейчас он был страшно доволен собой и горд и очень старался этого не показать. Дюк подошел к нему, они обменялись рукопожатиями.
— Спасибо за добрую рецензию, — сказал Уинклер.
— Я писал ее с удовольствием, — ответил Дюк. — Мне очень понравилась ваша книга.
Удовольствие состояло в том, что он доставлял удовольствие Куперу, а Купер был и его издателем.
— Пишете что-нибудь новое? — спросил он.
— В общем, да, — ответил Уинклер и, старательно подбирая слова, поведал: — Я сейчас обдумываю мою следующую книгу. Серьезную. Более глубокую, чем предыдущая. Более значительную.
Кто-то окликнул его, и Дюк воспользовался этим, чтобы смыться. Он снова начал бесцельно бродить по гостиной, старательно уклоняясь от встреч с любыми знакомыми, то и дело поглядывая в сторону вестибюля. Все они нынче норовят написать что-нибудь серьезное, цинично думал он.
Девушки так и не было видно. Внезапно Дюк вспомнил, что разговаривать с пришедшим к ней мужчиной она не хотела, и подумал: вдруг с ней случилось что-то неладное. Он обнаружил их в соседней комнате. Судя по их виду, они о чем-то яростно спорили. Девушка обернулась, встретилась с Дюком глазами, и он, увидев в ее взгляде страдание, решительно направился к ним.
— Это зашло уже слишком далеко, — говорил, пока Дюк подходил поближе, мужчина. — Слишком.
— Ты просто верь мне, потерпи еще немного и постарайся понять, — отвечала девушка.
— Я и так понимаю, — говорил мужчина. — Понимаю, что все вышло из-под моего контроля и сделать я ничего не могу. Мне интересно, понимаешь ли ты.
— Во всяком случае, здесь неподходящее для таких разговоров место, — сказала девушка.
— Это я вижу, — ответил мужчина.
Дюк уже остановился рядом с ними.
Мужчина сердито взглянул на Дюка, тонкое усталое лицо его выражало враждебность. Одет он был в немного великоватую серую армейскую шинель, лицо у него резкое и ушлое — Дюк нередко встречал такие в бильярдных и на боксерских матчах. Он ласково улыбнулся мужчине и сказал девушке: