Поправки
Шрифт:
3. Расслабься – это все у тебя в голове!
«Кудряшка» Эберле вновь возник в своем внутричерепном кресле с пластиковой моделью молекулы электролита в каждой руке.
– Замечательное свойство ферроцитратных/ферроацетатных гелей заключается в том, – сказал он, – что под воздействием малых доз радиостимуляции на определенных резонансных частотах молекулы подвергаются спонтанной полимеризации. Но что еще более замечательно: эти полимеры оказались отличными проводниками для электрических сигналов.
Виртуальный Эберле с благосклонной улыбкой наблюдал, как в окружающей его кровавой неразберихе живых тканей пробегают
– Эти временные проводниковые канальцы, – продолжал Эберле, – делают возможным нечто прежде немыслимое: прямое, словно в реальном времени, оцифрованно-химическое сопряжение.
Рил – групповой танец, хоровод.
– Но это же здорово, – шепнула Гари сестра. – Именно об этом отец мечтал всю жизнь!
– О чем? О том, чтобы упустить состояние?
– Помочь другим людям, – сказала Дениз. – Изменить что-то к лучшему.
Гари мог бы указать ей, что старику следовало начать с собственной жены, если уж он так мечтал улучшить кому-нибудь жизнь, но идиотская вера Дениз в отца непоколебима. Не стоит поддаваться на провокации.
4. Богатые становятся еще богаче!
– Говорят, в праздном мозгу дьявол отыщет для себя уголок, – подхватил диктор, – зато процесс «Коректолл» оставляет все бездействующие пути в покое. А вот всюду, где наблюдается движение, «Коректолл» его усиливает! Помогает богатым стать богаче!
По всему Залу В прокатились аплодисменты, смех, одобрительные возгласы. Гари заметил, что м-р Двенадцать Тысяч Акций «Эксона», аплодируя, поглядывает в его сторону. Наверное, удивляется, почему Гари не хлопает. Хотя, возможно, на соседа произвела впечатление небрежная элегантность его костюма.
Принципиальный момент – не выглядеть рабочей лошадкой, тружеником, зарабатывающим в поте лица. Гари предпочитал одеваться так, словно не нуждался в работе: джентльмен просто получает удовольствие, заглядывая к себе офис и помогая коллегам. Мол, noblesse oblige. [36]
Вот и сегодня на Гари была оливково-зеленая полушелковая спортивная куртка, серовато-бежевая льняная рубашка и черные костюмные брюки без стрелки; свой мобильник он отключил и входящие звонки не принимал. Откинулся на стуле, оглядел зал, с удовлетворением отмечая: да, он тут единственный мужчина без галстука, хотя контраст между самим Гари и толпой сегодня был не столь заметен, как хотелось бы. Всего год-другой назад зал бы кишел типами в синих полосатых костюмах, в мафиозных пиджаках без шлицы, двухцветных футболках в обтяжку и мокасинах с бахромой. Но теперь, в последние, зрелые годы затянувшегося финансового бума, даже юные выскочки из пригородов Нью-Джерси шили итальянские костюмы на заказ и надевали дорогие очки. Столько лишних денег, что даже двадцатишестилетние щенки, считавшие Эндрю Уайета мебельной фирмой, а Уинслоу Хомера – персонажем мультфильма, имели возможность одеваться как голливудские пижоны…
Положение обязывает (фр.).
О, тоска, о, отвращение! Гари рад бы насладиться статусом праздного богача, но в этой стране выделиться нелегко. Куда ни глянь, миллионы американских миллионеров новейшего чекана увлечены всеобщей
Остаются, правда, провинциалы, вроде тех, что сидят за рулем семейных автомобилей в Сент-Джуде: пастельные трикотажные рубашки, лишних тридцать, а то и сорок фунтов веса, стрижка ежиком, на окне – наклейки против абортов. В последние годы Гари с нарастающей, как тектоническое напряжение, тревогой отмечал, что народ со Среднего Запада постоянно уезжал на более крутые побережья. (Он сам был частицей этого Исхода, но смылся вовремя: приоритет есть приоритет.) Одновременно все рестораны в Сент-Джуде вдруг перешли на европейский стандарт (уборщицы прослышали про вяленые томаты, а свиноводы – про крем-брюле), покупатели в супермаркете возле родительского дома ходили с видом знатоков и до омерзения напоминали самого Гари, и компьютеры в Сент-Джуде продавались такие же мощные, такие же навороченные, как в Честнат-хилле. Вот бы президентским указом запретить переселение на Восток, заставить уроженцев Среднего Запада вновь ввести в рацион мучное, уродски одеваться и играть в настольные игры, чтобы поддерживать на прежнем уровне стратегический резерв национальной неотесанности, неразвитости вкуса, в сопоставлении с которым привилегированные классы, к коим принадлежал Гари, могли бы вовеки сохранять ощущение своей исключительности…
Довольно, приказал он себе. Деструктивная потребность отличаться от всех, превзойти всех своей исключительностью, является еще одним опасным симптомом клинической Д.
А м-р Двенадцать Тысяч Акций «Эксона» смотрел вовсе не на него. Он пялился на голые ноги Дениз.
– Полимерные нити, – разжевывал Эберле, – хемотактически соединяются с активными нервными путями и таким образом способствуют прохождению электрического импульса. Мы еще не до конца разгадали этот механизм, но результат очевиден: пациент совершает любое действие легче и с большим удовольствием. Добиться такого эффекта даже на время – уже серьезное достижение медицины. Но мы, в «Аксоне», нашли способ закрепить этот результат навсегда.
– Смотрите! – мурлычет диктор.
5. Потрудись-ка немножко!
Мультяшный человечек неуверенно подносит чашку к губам, внутри мультяшной головы неуверенно мерцают выделенные нервные пути. Затем фигурка пьет электролиты «Коректолл», надевает шлем Эберле и вновь берется за чашку. Маленькие светящиеся микротрубочки прилипают к активным цепочкам нейронов, и те начинают светиться силой и жизнью. Рука опускает чашку на блюдечко – она крепка, как скала.
– Нужно записать папу на обследование, – шепнула Дениз.
– Зачем? – спросил Гари.
– Это средство от «паркинсона». Вдруг поможет.
Воздух вырвался из Гари, точно из пробитой шины.
Как же ему не пришла в голову столь очевидная мысль?! Ему стыдно за себя к вместе с тем он втайне злится на Дениз. Посылает неопределенную улыбку в сторону видеоэкрана, будто и не слышал, что сказала сестра.
– Как только мы выделим и простимулируем нейронные цепочки, – говорит Эберле, – остается один лишь шажок до настоящей морфологической коррекции. И здесь, как и во всей современной медицине, секрет заключается в генах.